Уход в мистику
Начало XX века — время религиозного поиска, уводящего далеко за пределы канонического православия: в «Религиозно-философском обществе» Мережковского и Гиппиус, в «Башне» Вячеслава Иванова, в символистских альманахах клубится мистический туман, в котором поэты и философы Серебряного века пытаются разглядеть очертания новой религии, «Третьего Завета». Древняя мифология, оккультизм, антропософия, русское сектантство — символистов притягивает всё, что обещает раскрыть метафизическую тайну, явить окончательную и преображающую Истину. Тексты и биографии писателей Серебряного века неотделимы от их мистических прозрений: именно здесь, в пространстве потустороннего, разыгрывается для них вселенская драма, обещающая грядущее переустройство мироздания. Когда революция стирает с лица земли старую Россию, многие видят в этим осуществление мистических предчувствий — обещающее то ли зарю новой жизни, то ли окончательное обрушение в хаос.
Симфонии
Андрей Белый1904
Литературный дебют Белого — цикл текстов без сюжета и видимой структуры, ритмизованная проза, организованная переплетением сквозных образов и музыкой языка. Подчиняя текст ритму и звучанию слова, Белый пытается осуществить синтез искусств, о котором говорят символисты начала века: в слиянии мистического и рационального, текста и музыки они видят один из признаков грядущего преображения жизни. Таинственно-многозначительная атмосфера «Симфоний» обещает проникновение в мистические глубины бытия — единомышленники Белого в восторге, далёкие от символизма критики видят в этом полную бессмыслицу.
Христос и Антихрист
Дмитрий Мережковский1905
Масштабный цикл из трёх исторических романов: жизнеописания римского императора IV века Юлиана, Леонардо да Винчи и, наконец, Петра I и царевича Алексея. Мережковский пишет трилогию в годы духовных исканий, в которые вовлечены участники Религиозно-философских собраний — и особенно Зинаида Гиппиус и Дмитрий Философов. Мережковский с соратниками предрекает появление «Третьего завета», в котором соединится язычество и христианство, «религия духа» и «религия плоти»; этот духовный синтез по-своему предрекают и воплощают его герои из прошлого. К моменту окончания трилогии Мережковский разочаровывается в идеях «Третьего завета» и отправляет героев «Петра и Алексея» искать истину в староверческих скитах.
Огненный ангел
Валерий Брюсов1907
Готическая фантазия (представленная в первом издании как «подлинная рукопись XVI века») со свойственным символизму обострённым интересом к мистике и магии: здесь фигурируют обладающие тайным знанием чернокнижники, одержимые бесами монахини, огненный ангел в человеческом обличье, лично доктор Фауст и прочие демонические силы. В истории любовного треугольника ландскнехта Рупрехта, графа Генриха фон Оттергейма и то ли святой, то ли ведьмы Ренаты переданы детали реальных отношений Брюсова, Нины Петровской и Андрея Белого.
Иуда Искариот
Леонид Андреев1907
Разочаровавшийся в революции и отошедший от писательского круга Горького Андреев пишет рассказ на евангельскую тему, переосмысляя древний сюжет в ницшеанском духе времени. Архетипический предатель Иуда предстаёт здесь одиноким мятежником-провокатором, который ставит жестокий эксперимент, проверяя свои догадки о человеческой природе. Настоящими предателями оказываются ученики-апостолы, чья любовь к Учителю оказывается слишком слаба, чтобы сражаться за него или принести себя в жертву. А низость Иуды оказывается в каком-то высшем смысле жертвенной: его предательство и самоубийство — парадоксальное проявление любви, делающее возможным начало новой христианской эры.
Творимая легенда
Фёдор Сологуб1914
Роман-трилогия эпических масштабов. История инженера-химика Триродова, открывающего в российской провинции странную школу для «тихих детей», переплетается с авантюрно-эротической биографией королевы Ортруды, правящей неким островным субтропическим государством; политические реалии России начала XX века — казаки, агитаторы, черносотенцы — соседствуют с русалочьими чарами, эликсиром жизни и воскрешением из мёртвых. В финале все линии сходятся в немыслимой коде: островитяне избирают Триродова своим королём, и тот прилетает к своим новым подданным в сверкающем хрустальном шаре.
Христос воскрес
Андрей Белый1918
Поэма, написанная в первые месяцы после революции — и, вслед за «Двенадцатью» Блока, прозревающая в кровавых событиях 18-го осуществление «мировой мистерии». Евангельский сюжет пересказан здесь рубленым ритмом, напоминающим о революционных лозунгах, а новые реалии — паровозы, револьверы, домовые комитеты — обещают грядущее Воскресение и Спасение. Символисты с начала века пытаются разглядеть таинственные зарева и зори, обещающие преображение мира, — и Белый опознаёт эту зарю будущего в революционном пожаре. «Страна моя / Есть / Могила, / Простёршая / Бледный / Крест, — / В суровые своды / Неба / И — / В неизвестности / Мест».
Рождение богов
Дмитрий Мережковский1924
Первый роман из «египетской дилогии». Мережковский обращается к глубокой древности, чтобы найти в ней дохристианские корни христианства. Древним минойцам, которые приносят человеческие жертвы звероподобному божеству, противопоставлена юная жрица Дио, которая предчуствует приход нового Бога и новой эры. Книгу о древности, приближающей «эру милосердия», Мережковский пишет в парижской эмиграции, одновременно выступая против оказания помощи голодающим в РСФСР и требуя от западных писателей прекратить контакты с советскими коллегами.