Нормативный эпос

В середине 1920-х жизнь в советской стране постепенно входит в размеренную колею — появляется время и возможность для осмысления больших событий недавнего прошлого. Писатели, мыслящие большими объёмами текста, принимаются за крупные романы — явно с оглядкой на опыт Льва Толстого, который не будет давать покоя и практикам соцреализма. Главным свершением на этом пути останется «Тихий Дон» — сага о донском казачестве в начале XX века, но романы Горького и Алексея Толстого встанут рядом с ней в один ряд — как примеры более или менее удачных советских эпопей.

Дело Артамоновых

Максим Горький1921

«Дело Артамоновых» — опыт Горького в создании семейно-исторической хроники. Сверхподробный, насыщенный множеством наблюдений в чеховском духе роман о династии промышленников превращается в книгу о победе пролетарской революции, которая постфактум кажется логичной и оправданной. Впрочем, никакого оптимистического эффекта не производит крушение целой системы отношений, которую Горький описывал на нескольких сотнях страниц, целого «дела», которое оказывается не по зубам наследникам, целой семьи, которая жила не заодно с обществом.

Жизнь Клима Самгина

Максим Горький1925 1936

Действие незавершённого романа охватывает сорок лет с конца 1870-х по конец 1910-х; по словам Горького, в главном герое ему хотелось изобразить типичного дореволюционного интеллигента, который боится солидарности с революционным движением. Клим Самгин — не герой, а антигерой: сын интеллигента-народника, критикан, получающий прозвище Умник, варится в среде примерно таких же интеллигентов, не способных сделать ничего для обновления мира. Один из рабочих вариантов названия горьковского романа — «История пустой души», мучительность существования с пустой и бездарной душой занимает Горького в этом романе больше всего — и напрямую связывается с социальной принадлежностью; эпопейные черты, то, что называется широким историческим полотном, создают подходящий фон для этой проблематики. Перед нами в первую очередь роман идей, насыщенный легко считываемыми, нарочитыми символами и наследующий во многом самым полемическим текстам Тургенева и Достоевского. Из «Жизни Клима Самгина», кроме всего прочего, происходит мем «А был ли мальчик?» — и вопрос о том, был ли возможен такой Самгин, вполне уместен.

Тихий Дон

Михаил Шолохов1928 1940

Огромная эпопея Шолохова сразу вызывает сравнения с «Войной и миром»; в коллективном сознании произведения стоят в одном ряду ещё и из-за экранизаций Сергея Бондарчука. В центре повествования — семья донского казака Григория Мелехова, его любовная связь с казачкой Аксиньей, но «Тихий Дон» — роман в первую очередь не семейный, а исторический. В годы революции и Гражданской войны станицы донских казаков оказались среди самых «горячих» точек: здесь драматически сменялась власть, а общество делилось на непримиримые стороны, причём раздел пролегал внутри семей — к финалу романа из рода Мелеховых в живых не остается почти никого. Под влиянием Солженицына широко распространилась существовавшая и ранее версия, согласно которой Шолохов не был автором по крайней мере первых двух томов «Тихого Дона»: на роль подлинного автора выдвигали, например, писателя и деятеля Белого движения Фёдора Крюкова, умершего в 1920 году. Позднейшая экспертиза и обнаружение оригинальных рукописей подтвердили авторство Шолохова.

Подробнее о книге

Хождение по мукам

Алексей Николаевич Толстой1921 1941

Трёхтомный роман Алексея Толстого — пример того, как изначальный, мощный и самодостаточный, замысел всё больше подчиняется идеологическим требованиям соцреализма: взявшись проследить историю нескольких людей в переломные годы (в центре всех трёх романов — сестры Дарья и Екатерина), Толстой показывает сложность своих героев; если не сочувственно, то с пониманием изображает жизнь литературной богемы и внеположных ей «положительных» персонажей; передаёт эсхатологическое ощущение жизни между двух революций, разводит героев по разные стороны баррикад — чтобы в финале заставить их всех восхищаться красотой и логикой ленинских преобразований (и даже разглядеть и выделить в переполненном зале Сталина). Судьбы персонажей в «Хождении по мукам» во многом параллельны тому, что происходит в «Тихом Доне» — романе, который создаётся тогда же; логика «перековок», метаний между красными и белыми, оправдывается временем, хотя в реальности такой биографический бэкграунд, как у героев «Хождения по мукам», мог печально сказаться на их участи.