Суровый стиль

1970-е — время оформления нового социального слоя, позднесоветской интеллигенции, или, как презрительно сформулировал Солженицын, «образованщины». Литература обращается к жизни «обычных горожан» — сотрудников бесконечных НИИ, проектных бюро и ведомственных контор — и обнаруживает в ней тотальное неблагополучие. В стране, временно выпавшей из большой истории, главные трагедии происходят на кухнях панельных домов: новые тридцатилетние страдают от нереализованности, крушения надежд и отсутствия смысла. В русскую прозу снова проникают чеховские мотивы, а вместе с ними — скупой, лаконичный язык и тонкий психологизм; и так же, как в чеховские времена, литература словно предчувствует скорый распад этого душного, безысходного и по-своему уютного мира.

Утиная охота

Александр Вампилов1967

Тридцатилетний сотрудник бюро технической информации много пьёт, ухлёстывает за девушками, врёт начальству, издевается над друзьями; его семейная жизнь находится в стадии полураспада, единственная отдушина для него — утиная охота, на которой он, однако, не убил ни одной утки. Пьеса иркутского драматурга Вампилова — одна из вершин позднесоветской драматургии; выводящая на сцену нового и совершенно не советского героя — современный аналог Печорина, заранее презирающего всё, что может предложить ему мир, и разрушающего всё вокруг себя. Современники видели в пьесе прежде всего отражение удушающей атмосферы застоя, сегодня она читается как фотографически точное описание то ли кризиса среднего возраста, то ли неизбывной русской тоски — в которой алкоголизм и депрессия неразрывно переплетены с тоской по недостижимому идеалу.

Обмен

Юрий Трифонов1969

«Московские повести» Трифонова — анатомия нравов позднесоветских «обычных людей», придавленной бытом городской интеллигенции. Главный герой открывающего цикл «Обмена» постепенно и незаметно предаёт сам себя: оставаясь глубоко рефлектирующим и, в общем, хорошим человеком, он отказывается от любви, наносит непоправимую рану матери и терпит в итоге жизненный крах. Трифонов смотрит на своих героев с горькой иронией, его критика — не социальная, а скорее экзистенциальная: любой, даже самый малый жизненный выбор оказывается непоправимым, а вполне естественные отличия двух живущих вместе людей (а также их семей и стоящих за ними ценностей) могут проложить дорогу в обыденный бытовой ад.

Дом на набережной

Юрий Трифонов1975

История взросления в конце 30-х школьников из московского Дома правительства, основанная на воспоминаниях Трифонова: его отец был героем революции и важным советским чиновником. Главные события разворачиваются уже после войны: один из героев влюбляется в бывшую одноклассницу и предаёт её отца, красного профессора, во время очередной кампании травли. В повести почти ничего не говорится о Большом терроре конца 30-х, когда были уничтожены многие обитатели дома, включая отца Трифонова, — тем не менее это одно из самых жёстких высказываний о сталинском времени (даже в его относительно мирной и благополучной части), анатомия повседневного страха, конформизма и предательства. После выхода повести здание на улице Серафимовича, 2, получило новое общепринятое название — Дом на набережной.

Подробнее о книге

Во сне ты горько плакал

Юрий Казаков1977

Лирический монолог, обращённый к сыну Алёше: автор вспоминает долгий летний день, прогулки в окрестностях Абрамцева, встречу с другом, который позже покончил с собой, и внезапные слёзы сына во сне. В сжатых и лаконичных рассказах Казакова всё главное происходит между строк; но здесь автор выходит на авансцену и начинает «говорить сердцем». «Во сне...» — предельно эмоциональный монолог о самых глубоких и личных вещах: о том, как ребёнок видит мир, куда уходит потом эта свежесть восприятия, какое отчаяние заложено в самой природе родительской любви и какой трагедией может обернуться разрыв с этой детской чистотой. «Во сне…» и ещё один лирический рассказ о сыне «Свечечка» — последние значимые произведения Казакова; в последние годы жизни он практически перестаёт писать.