Мирослав Маратович Немиров (1961–2016) — поэт и прозаик. Работник актуального искусства. Удивительный Человек. Создатель Тюменского рок-клуба. Организатор сибирского панк-движения (группа «Инструкция по выживанию»). Автор «Большой тюменской энциклопедии» — всеохватного описания различных форм жизни г. Тюмени.

Думается, само соседство в имени и фамилии у человека — «Мирослав» и «Немиров» — изначально предрекло его носителю нескучное земное приключение. Так, по-моему, оно и вышло. А потому присваивать какие бы то ни было регалии по части участия (извиняюсь за тавтологию) в жизни-творчестве замечательного Человека и Поэта — Мирослава Немирова — «Красному матросу» не пристало. Да. Но. Как ни крути, а именно «КМ» явился не только первопечатником дебютного (и двух последующих) полноценного сборника стихов Немирова, а ещё через это и стартёром для целой литературной группировки под суперназванием «Осумасшедшевшие безумцы». Такая вот странность — скромное питерское издательство на протяжении пяти лет (1999–2004) верой и правдой отслужило московскому товариществу целой когорты высокоталантливых писателей и поэтов (Максим Белозор, Всеволод Емелин, Андрей Родионов, Владимир Нескажу, Дмитрий Данилов, Георгий Манаев). Редкий пример плодотворной дружбы двух столиц!

Собственно же творчество поэта Немирова с учётом его психосоматики и вербального темперамента не даёт в данном случае привести в качестве примера наиболее ослепительные шедевры из сборника «Некоторые стихотворения...». Ну вот разве что этот (мой любимый):

К 71-ЛЕТИЮ ВЕЛИКОГО ОКТЯБРЯ

Организм мой алкоголя жаждет.
Сильно хочется ему вина.
Пропадает просто он от жажды —
Это ж праздник! Праздник Октября!

За такое дело нужно выпить!
Это же совсем не просто так!
Понимаете же сами, братцы, вы ведь!
Это ж всё же праздник как-никак!

Уж какой ни есть, а всё ж ведь праздник!
Это же Седьмое Ноября!
Тут уж хошь не хошь, а надо вздрябзднуть!
Двадцать Пятое же это Октября

Красный всё ж таки же день календаря!

7 ноября 1988 года, Москва, 13 часов, ул. Краснопрудная, между ст. м. «Красносельская» и ст. м. «Сокольники» (автор там, на ул. Гаврикова, тогда проживал), в поисках, где же они продаются, эти напитки.

Родиной поэзии хайку, как известно, является Япония. А вот намного более юный и куда как менее знакомый широким читательским массам жанр хайку+ обязан своему происхождению, не удивляйтесь, стране «с названьем кратким Русь». Да! И случилось это не так давно. Если не ошибаюсь, то в самом конце прошлого тысячелетия из-под пера столичного писательского супертандема Попов — Белобров Владимир Белобров (р. 1962) и Олег Попов (р. 1965) — дуэт писателей-фантастов, музыкантов и художников. Авторы романов «Три зигзага смерти», «Красный Бубен», сборников прозы «Уловка Водорастов», «Джунгли для белых» и др. ⁠ вышел поэтический цикл хайку+ с увлекательным названием «Палка с резиновой нахлобучкой». Вышел он в виде самиздатовской распечатки, чего, видать, к тому времени было уже маловато для достойной популяризации как самого цикла, так и перспективного жанра в целом. 

Но, как оказалось, не горят не только рукописи, но и распечатки: возможности хайку+ смог оценить и развить силой своего недюжинного таланта поэт Герман Лукомников — признанный мастер малых поэтических форм (например: «Удавы, / Куда вы?» и т. д.), новатор современного русского языка, любимец публики. Взяв за основу трёхстишья великих хайдзинов Хайдзины — поэты, чьё творчество целиком или в значительной мере посвящено жанру хайку. Первым хайдзином был Мацуо Басё. ⁠ : Басё, Бусона, Рансэцу, Иссы, etc. в хрестоматийных переводах Веры Марковой Вера Николаевна Маркова (1907–1995) — поэтесса, переводчица. Переводила хайку Мацуо Басё, Кобаяси Иссы, новеллы Сайкаку, прозу Сэй-Сёнагон, Акутагавы Рюноскэ, Кавабаты Ясунари и других классиков японской литературы. ⁠ , — он сумел с помощью «своей» четвёртой рифмующей строки добиться замечательного результата! Средневековые японцы, не утратив национального колорита, вмиг стали родными русопятыми братками! Браво, Гера! Заслуженный успех по праву с ним разделила и художник Ася Флитман, чьи рисунки так удачно лишили книжку малейшего намёка на взрослую серьёзность. Завет Басё — «хайку должен писать маленький мальчик» — оказался обязательным и для хайку+!

Творчество Германа Лукомникова привлекло меня ещё в бытность его Бонифацием, начиная с «Вешних вод». А когда в 1997 году, на заре «Красного матроса», я издал его «Стихи», мы и вовсе подружились или, говоря митьковски, забратались. Очень скоро выяснилось, что мы с Германом не только погодки, но и оба родились в месяце мае. Я вышел моложе на целых восемь дней и с тех пор покорно величаю его Старшим Братом. Повезло мне, однако!

Из более чем трёх сотен проектов, увидевших свет под лейблом «Красного матроса» за четверть века его существования, 52 вышли под знаком «Серия ПРО...», что само по себе, согласимся, говорит о многом. Если же по существу, то «ПРО...» — это всякий раз документальная «малая» история, в основу которой легли некие никому доселе неведомые (или плотно забытые) литературные артефакты. А именно — дневники, воспоминания, письма (переписки), песни, новины, служебные отчёты, судебные разбирательства, справки, похоронки, детский лепет и т. п. Этот пёстрый перечень объединило его происхождение, ибо весь он достался нам от «простого человека» — главного героя серии. Провинциального соглядатая и поэта-монархиста, малограмотной деревенской старушки и блокадной школьницы, бесстрашной партизанки и военкора Красной армии, уличного певца и воровского романтика, etc. Всех их, кому выпал на долю великий и ужасный (без кавычек) ХХ век! Тот, о «большой» истории которого все мы пробавлялись из учебников, кинофильмов, СМИ. Оно бы и ладно, да только в нашем неспокойном государстве всё столько раз вымарывалось и вкраплялось, что, собственно, и привело к нынешней печальной гражданской разобщённости. А чтобы хоть как-то этому противостоять, и служит «Серия ПРО...». Оказалось, что упомянутому выше «простому человеку» зачастую веришь больше, нежели какому-нибудь графу, генералу или партработнику, т. к. хоть и они также оставляли после себя «письмена», но грешили при этом (не все) излишним вниманием к себе, любимым, а это, понятно, никогда не добавляло объективной картины момента. Простолюдин же в основном зачарован окружающим и о себе вспоминает лишь в «минуты роковые», а потому и доверия, и интереса к своей персоне заслуживает, по-моему, никак не меньшего. Если не наоборот.

Вот и история жизни себежской селянки Татьяны Сергеевны Михайловой (1887–1960), записанная ею (самоучкой, см. оригинал почерка) на склоне дней, — живейшее тому подтверждение. Пересказывать, даже вкратце, перипетии её тяжелейшей и богатой испытаниями судьбы вряд ли стоит (правильнее будет переиздать саму книжку). А вот для примера, позволяющего заглянуть в прошлое и убедиться в том, что «всюду жизнь», — не помешает...

Возьмём стереотипный (типа ужасный) 1937 год. Ленинград. 

Пишет Т. С. Михайлова (орфография автора сохранена):

...пришла в баню разделас как всегда зашла в парною а там полна народу сидить наполке женщина голая играеть в гор монь все пляшуть спотели утёрлис и пошли дамой тепер скажи не верят а снами было...

Такой вот литпамятник без единой запятой и точки!

Владимир Евгеньевич Яшке (1948–2018) — художник, поэт и прозаик. Гуманист. Сочетал в себе качества самобытного (автономного) мастера со способностью быть органичной частью такого пёстрого художественного объединения, как митьки. 

Весной 2005-го Дедушка (так величали Владимира Яшке испокон митьковского летоисчисления) обратился ко мне с идеей издать цикл его поэтических миниатюр с его же и иллюстрациями. Название будущей книжки говорило за себя вполне. Это были стилизации в духе японских танка и хайку. Этакое настоящее «почти» — лёгкое и самоироничное, при этом современное и... конечно, талантливое. Зная и моё многолетнее увлечение японской поэзией, Володя не прогадал. Помнится, я даже притормозил другие проекты, настолько мне понравилась его затея. Прогрессивная питерская общественность давно ждала от Яшке чего-то подобного, зная за ним не только дар художника. Поэтому появление «Почти по-японски» было воспринято радостно и благожелательно. Через восемь лет, идя навстречу многочисленным пожеланиям и к 65-летию Дедушки, сборник был переиздан с той же степенью востребованности, что и вначале. Потом «Красным матросом» были изданы ещё три книжки Владимира Евгеньевича Яшке. Последнюю я успел принести ему в хоспис, незадолго до его кончины, но что-то мне подсказывает — это была не последняя его книга. Скоро уже…

Вышел на Невский
где бывший «Сайгон» и «Гастрит»…
гейши три штуки дрались
из-за двух самураев —
мимо пытаясь пройти
в ухо и я получил
ни за что ни про что...

«Сайгон» и «Гастрит» — ныне не существующие в СПб (б. Ленинград) кафе — точки общения местных, иногородних и забугорных камикадзе-неформалов и объекты усиленного внимания шпионов, доносчиков и провокаторов всех тогдашних сёгунатов и лично сёгунов.

Владлен Васильевич Гаврильчик (1929–2017) — художник, поэт и прозаик. Человек богатой биографии. Обладатель замечательных человеческих качеств, за что был любим и почитаем практически всеми, кто его знал.

Будучи одной из ярких фигур ленинградского андеграунда (1960–70-е), участвуя в «квартирных» (подпольных) выставках и публикуясь «за бугром», умудрялся оставаться членом КПСС, скромно трудясь на малых судах Северо-Западного речного пароходства, а позже машинистом станции подмеса.

С Гаврильчиком, светлая ему память, я познакомился на одной из митьковских вечёрок в 1987 году. Коммуналка, портвейн, чтение стихов по кругу (от Ли Бо до Гумилёва, от Бродского и до... собственного изготовления). Атмосфера незабываемая!

Владлен был заметно старше остальных, однако это ничуть не мешало — все были на равных. Портвейн, конечно, делал своё дело, но именно в тот раз я впервые увидел, что означает «душа компании». Оказавшись замечательным рассказчиком и исполнителем своей поэзии, Гаврильчик ещё и других умел слушать, находя после такие слова одобрения и ободрения, от которых у чтецов, могу судить по себе, на душе становилось в кайф. А главное, не возникало и тени сомнения, что Владлен неискренен.

В 2001 году я предложил Гавриле (его прозвище) издаться у меня. На что он (будучи прекрасным художником) выступил с неожиданным пожеланием, чтобы будущую книжку оформил Саша Флоренский. Я был только за. За был и Саша, но его тотальная занятость стала причиной того, что «Комедийный анбар» увидел свет лишь семью (!) годами позже... Что ж, наше общее терпение было вознаграждено. Книжкой остались довольны все! И в первую очередь — читатель.

«Комедийный анбар» уже лет десять как библиографическая редкость.

***
Матросики дерутся,
Милиция свистит.
А звёздочка с звездою
На небе говорит.

Ребёнок спит в кроватке
И сосочку сосёт
Во сне, и телевизор
О нежности поёт.

Вот швейная машинка
Мерцает при луне,
Цветы благоухают…
И грустно, грустно мне.

Зачем такие драки,
Ужасный мордобой,
Такая некультурность.
Зачем? О, Боже мой!

P. S. Кстати, впоследствии добрая половина из присутствующих на упомянутых посиделках стала (в разные годы) авторами «Красного матроса». (Стихотворение про матросиков едва ли можно отнести к «суперхитам» Гаврильчика, но его сюжет и время написания (1980 год) идеально совпали с моей курсантской юностью, и потому любимо.)

Соседство двух этих книг для «Красного матроса» не только неслучайно, но, можно твёрдо сказать, обязательно. И причин тому несколько. Это дневники. Оба из блокадного Ленинграда. Оба написаны девчонками-ровесницами. Капитолиной и Анной, 1927 года рождения. И даже даты рождения у них оказались совсем рядом — 9 и 4 ноября соответственно. И той, и другой довелось потерять в зиму 1941/42-го множество родных и близких, испытать все мыслимые и немыслимые ужасы голода, холода, бомбёжек и артобстрелов. Человеческого безумия... Но они обе не только выжили и написали свои дневники, они смогли окрепнуть, повзрослеть и достойно прожить, каждая свою, довольно длинную жизнь. Увы, сравнения между Капитолиной Николаевной и Анной Сергеевной на этом не закончились. Судьбы обеих оборвались трагически. Вот сколько всего схожего, но при этом... они, конечно, не были знакомы и знать не знали о существовании друг друга.

Но остались эти два дневника. Две разные блокады.

Низкий поклон. Светлая память.

Этой по первости рядовой книжке была уготована довольно завидная судьба. А началось всё в 2011 году с блошиного рынка, что тянется вдоль ж/д полотна вблизи станции Удельная в Петербурге. Промозглым мартовским деньком я уже было собрался до дому (а был я тогда бомжом, квартировал на одном заповедном чердаке)... собрался да задержался. Попал в поле моего зрения один корявенький старичок. Стоит и на ветру колышется. Глаза злые — то ли от холодрыги, то ли от недоопохмела... а в ногах у него, камушком придавленная, кипа бумажек желтоватых на ветру полощится. Вот я и срефлексировал на те бумажки.

Для приличия спросил про одну газетную вырезку, а старичок, утратив всяческий компромисс, говорит, что, дескать, продаётся вся кипа, оптом. Я согласился, ибо было по деньгам, и припёр сие в своё логово. Сунул в какой-то простенок да и позабыл. Только через месяц вспомнил и стал разбирать — чего это я тем разом приобрёл. Как оказалось, ничего особенного, если бы не одна выцветшая журнальная репродукция. А там: молодой мужчина книжкой о столик опирается. Подумаешь!.. и кабы не подпись с ятями: «Невполне достоверный портрет молодого Пушкина»... Тут я и просёк, что имею на руках как минимум название будущего проекта. Известно ведь, что оно (для успеха) должно быть либо совсем короткое («Мать», «Тошнота», «Вий» и пр.), либо — наоборот (типа «Влияние гамма-лучей на бледно-жёлтые ноготки»). Короче, наделал я штук сорок ксерокопий и давай их всучать всем знакомым художникам (от знаменитых до безвестных), исходя из мысли о том, что «Пушкин наше всё», а коли так, то каждый имеет право на часть «всеобщего достояния», т. е. на своего «невполне достоверного». Долго я так мыкался. Лет шесть. Не все, но большей частью художники — народ ленивый. Правда, когда человек двадцать «отстрелялись», начался лёгкий бум — все разом захотели поучаствовать. Пришлось мне даже кое-кого отцеплять. Набралось 36 рисунков. И тут я вспомнил, что Пушкин-то не сантехник какой, а «солнце русской поэзии», а значит, без стихов никак. Использовать оригиналы Александра Сергеича было скучновато. И я бросил клич на предмет стилизаций. Хватило, вместе со мной, десятка поэтов. Все сработали быстро и, как мне до сих пор кажется, качественно. А потом вышла книжка. Да не просто. При обилии рисунков образовалась небольшая, но интересная экспозиция, при которой издание служило отличным каталогом. Так спонтанно появились две выставки. В «Жил и работал» у Юрия Молодковца Юрий Алексеевич Молодковец (р. 1963) — фотограф, художник, сотрудник Государственного Эрмитажа, автор множества альбомов, посвящённых эрмитажным коллекциям и выставкам. Известный коллекционер живописи, графики, фотографии. Молодковец сотрудничает со многими российскими и зарубежными изданиями как фотограф. ⁠ в Питере и в Переделкине в Доме-музее Пастернака. Настоящий успех!

19 ОКТЯБРЯ 1825 ГОДА

Печален я: со мною друга нет,
С кем запил бы я надолго и шумно,
С кого бы, пьяный, требовал безумно
Вернуть мне сто рублей и пистолет.
Я пью один, совсем один, вотще,
Товарищей моих не слышно храпа.
О, низкие! Вы бросили арапа!
О, подлые! Вы скурвились вообще!
Сидите там при бабе и борще,
Под бюстом ненавистного сатрапа!

Пылай, камин! Вино, теки на грудь!
Роняйся, мясо, прямо на сапожки!
К чему-то слово вспомнилось: «япошки»;
Откель его я знаю? Ну, не суть.
Сдаётся, я нарезался зело.
Сижу, кудрявый, — грозное детище!..
Чужбина мне: бутыль и городище,
Отечество мне: шкалик и село! 

Павлик Лемтыбож

Когда в 2004 году замечательный московско-донецкий поэт Владимир Нескажу выпустил в «Матросе» свою «Гостевую книгу» стихов, то под общеодобрительный читательский гул и вполне различимые комплименты со стороны его собратьев по «Осумбезу» мне, помимо прочего, сильно пришлись по сердцу несколько стихотворений под общим названием «Обрыдалово». Это были прекрасные авторские стилизации в духе популярных у народа и в гуще народной рождённых этаких стихопесен, в которых «но пришёл тут конец, умер сын и отец, и скончалась несчастная мать». Т. е., как любит говорить в таких случаях главный митёк земли русской Дмитрий Шагин Дмитрий Владимирович Шагин (р. 1957) — художник. С 1970-х — участник неофициальных художественных выставок в Ленинграде. В 1984 году основал группу «Митьки». После начала перестройки активно выставлялся за рубежом, популяризировал творчество митьков, стал куратором нескольких музейных и музыкальных проектов, посвящённых группе, автор нескольких книг стихов и прозы. ⁠ : Страх и Горе.

Это я всё к тому, что спустя пяток лет в «КМ» стартовала новая серия — фольклорная. И первое, что пришло на ум, было дать ей название «Обрыдалово». Серия эта и сейчас довольно активно пополняется. А из недавних новинок следует выделить сборник «Первая любовь». Помимо содержательного ряда (стихи, песни, частушки, посвящения, поведенческие нормы — см. «Устав девушки»), богатого настоящими перлами, осевшими в ученических тетрадках (1945–1946) двух молодок: Риты, студентки школы пчеловодства, и девятиклассницы Клавы, живших в Кировской области, — этот сборник удивителен ещё и тем, что является не оригиналом, но рукописной копией, собранной неким безымянным взрослым мужчиной, скрупулёзно помечавшим фиолетовыми чернилами (например): «Тетрадь без корочек, листы замазаны, частью разорваны. Копировал 27/ Х – 1946 года».

Сталкиваться с подобным подвижничеством, признаться, мне не доводилось ни до, ни после! Да, кстати, сама «копия», заметно пострадавшая от начинавшегося ливня, под которым я успел приобрести её у одного алкаша летом 2011 года, поддалась расшифровке с изрядным трудом. Тем дороже.

Лет пять назад, во дни планового алкогольного уединения (древние японцы, кажется, называли подобное — «дни удаления от скверны»), когда я озирал свои немногочисленные (но сердечно любимые) коллекции, ко мне пришло осознание необходимости каким-то образом запечатлеть их и сделать достоянием общественности. Коллекционеры (кто не знает) — люди больные. Многие — тяжело. И даже, бывает, неизлечимо. Помните, «царь Кащей над златом чахнет...»? Это про них. И вот, дабы избежать худшего, я и решил начать создавать авторские альбомы на основе моих «сокровищ».

Конечно, это потребовало совершенно иного уровня полиграфии, а значит, и финансовых тягот. Но скука общей окружающей жизни, спасибо ей, подтолкнула меня к действиям. И я не пожалел. Идея оправдала себя! Альбомы стали отличными поводами для выставочных экспозиций, а значит, поспособствовали расширению географии «Красного матроса». Прекрасно! Чего ещё можно пожелать главному детищу всей жизни?

Так вот и альбом «Наши люди», едва выйдя из типографии, отправился прямиком в Переделкино, в Дом-музей Б. Пастернака, дополнять собою одноимённую экспозицию любительского советского портрета (1920–70-е годы), на собирание которой у меня ушло около двух десятилетий. Выставка удалась на славу!.. и вместо двух месяцев провисела три.

Возвращаясь же к самому «издательскому продукту», точнее, к его (без ложной скромности) достоинствам, отмеченным не только мной, нельзя не упомянуть пару моментов.

Во-первых, за многие годы моих блужданий между букинистическими лавками и блошиными рынками я, аки баркас ракушками, оброс всякого рода «вещдоками и тугаментами» — от конфетных фантиков и календарных листков до ресторанных меню и правительственных телеграмм. Короче, всем тем, что, казалось, уже никогда не пригодится и останется после меня пустой породой... мусором. Ан нет! Я дотумкал в качестве «утепления» использовать этот «придонный слой» в проёмах между портретами, и это получилось вполне органично. 

Во-вторых же, чтобы разделить ответственность за проект, а с нею и авторство, я пригласил на страницы альбома уважаемых мною писателей, художников, историков и других друзей «Красного матроса» с просьбой порассуждать на тему феномена «любительского портрета» во временном контексте. И снова получилось вполне органично.

Таковы слагаемые успеха! 

Благодаря им «Наши люди» превратились из скучноватого перечня физиономий «ушедшей натуры» в душевную, ожившую галерею лиц простых советских людей. Разных лет. Разных возрастов и занятий. Разных, но вдруг породнённых советскостью, в её, по-моему, лучшем произношении.

Так что рекомендую ознакомиться, а то и обзавестись нашими «Нашими людьми». Спасибо за внимание.