Алексей Иванов. «Бронепароходы»

Галина Юзефович, критик

Роман «Бронепароходы» Алексея Иванова — это сразу несколько посланий, скрытых под одной обложкой. Это и история о трагическом крушении старого — неплохого, в сущности, и обжитого — мира. И о случайности экзистенциального выбора между сторонами этого разлома. И о неизбежности потерь. И — самое главное лично для меня — о том, что связи между отдельными людьми всегда крепче, надёжней любых идеологических конструктов. Ну а кроме всего прочего, «Бронепароходы» ещё и просто добротный, увлекательный, отлично придуманный и мастерски реализованный роман, роман, с которым хорошо провести новогоднее безвременье.

Маржан Сатрапи. «Персеполис»

Юлия Яковлева, писательница

Своим друзьям я бы выбирала подарки из книг, которые объединяет одно: это графические романы. Как в моём любимом анекдоте: «Во-первых, это красиво». Эти книги очень красивы, конфетка для глаз! Во-вторых, это настоящая литература (а «Персеполис» — ещё и невероятно актуальная экзистенциально). Так что мой выбор — «Персеполис» Маржан Сатрапи (как жить, когда ты смелая образованная девочка из интеллектуальной семьи, а твоя страна — Иран), «Полуночники» Брехта Эванса или этого же автора «In the wrong place» (про людей, чья жизнь почему-то зашла не туда) и «5 сантиметров в секунду» Макото Синкая (пронзительная история на тему «они любили друг друга, но прожили жизнь врозь»).

Роман Михайлов. «Праздники»

Алла Горбунова, писательница, поэтесса

Я бы подарила друзьям книгу Романа Михайлова «Праздники». Там хорошие рассказы.

Сергей Кузнецов. «Учитель Дымов»

Ася Казанцева, научный журналист

Я не думаю, что есть какая-то одна книга, универсально подходящая для всех. Но если мы говорим о людях, которые приняли решение оставаться и работать в России, то они — мы — могут находить утешение в романе Сергея Кузнецова «Учитель Дымов», описывающем семью, члены которой на протяжении нескольких поколений пытались спасаться от жерновов истории, фокусируясь на своём частном маленьком полезном деле, и небезуспешно. 

Если читателям хочется осмыслить именно жернова истории, то недавно была переведена на русский язык книга историка Николаса Старгардта «Мобилизованная нация» о том, как переживали Вторую мировую войну жители Германии. Те же, кого сильнее всего занимает их собственное взаимодействие с мрачной действительностью, окружающей нас, могут получить удовольствие от дебютной книги Арины Остроминой «Эйна из Третьей зоны» — это одновременно антиутопия и роман воспитания, история о девушке, эффективно адаптирующейся к переменчивым неблагоприятным обстоятельствам и не теряющей при этом человеческий облик.

Йохан Хёйзинга. «Homo ludens»

Григорий Кружков, поэт, переводчик

Ясно, что тут надо хорошо представить, кому даришь. Но если примерно такому же человеку, как я сам, подарил бы «Homo ludens» Йохана Хёйзинги в издании «Иллюминатора». Сам я читал эту книгу в библиотеке, давно и фрагментами, а не полностью — и с удовольствием бы получил эту книгу в подарок.

Мишель Пастуро. «Белый: история цвета»

Ольга Вайнштейн, филолог, ведущий научный сотрудник РГГУ

Я бы рекомендовала книгу Мишеля Пастуро «Белый: история цвета». Эта книга входит в серию «Библиотека журнала «Теория моды», и её можно по желанию дополнить другими цветами из этой подборки: уже есть выпуски про чёрный, жёлтый, синий, зелёный, красный. Эта серия является бестселлером издательства «НЛО». 

Также я бы рекомендовала книгу Елены Душечкиной «Русская ёлка». Это идеальное познавательное новогоднее чтение.

Михаил Безродный. «Опыт комментария к «Пиковой даме»

Вера Мильчина, переводчица, историк культуры

18 ноября умер в Гейдельберге замечательный русский литератор, филолог, человек бесконечного обаяния и остроумия Михаил Безродный. Он успел закончить книгу «Опыт комментария к «Пиковой даме». Я читала её в рукописи и могу сказать, что по богатству привлечённого материала, как литературного, так и исторического, по тщательности прочтения и тонкости наблюдений мало что может с ней сравниться. Вот её я бы хотела подарить всем своим друзьям — да и себе самой.

А тем, кто ещё не читал старую книгу Безродного «Конец цитаты», я могу сделать подарок уже сейчас — посоветовать скачать её на сайте ImWerden.de. Искренне завидую тем, кто получит это удовольствие впервые. И пусть ваши близкие не удивляются, если вы при чтении будете хохотать в голос. Это неизбежно.

Тарик Али. «Уинстон Черчилль: его эпоха, его преступления»

Борис Куприянов, публицист, сооснователь книжного магазина «Фаланстер»

Вообще говоря, когда даришь книгу, надо понимать особенности одаряемого. Дарить всем одну книгу странновато, если, конечно, вы не карьерист из КПСС в 1980 году. Люди разные: что нужно для одного, неприемлемо для другого. Наверное, надо представить какого-то абстрактного близкого человека «без свойств» и придумать ему подарок? Ему я бы подарил книгу Тарика Али «Уинстон Черчилль: его эпоха, его преступления». Дело в том, что Тарик Али смог преодолеть застарелую болезнь левых — «культурную левость», необязательную внимательность к мелочам, важным, но не определяющим. Автор пытается написать антиимпериалистическую историю ХХ века через одного из самых ярких героев капитализма — Черчилля. Возможно, книга не идеальна, но это важная попытка возвращения к очевидным понятиям проговариванием их.

Наталия Семёнова и Таня Чеботарёва. «Серые любовники, или Как украсть Шагала»

Алёна Долецкая, журналистка

Выбрать в подарок ОДНУ книгу — проблемка! Я обычно дарю адресно (понимая, кому это может быть интересно) и не меньше трёх.

Ну, например, моей подруге, любительнице походов по галереям и музеям, я подарю три книжки Наталии Семёновой: «Братья Рябушинские», «Братья Морозовы» и её же дебютный уникальный арт-детектив «Серые любовники, или Как украсть Шагала», написанный совместно с Таней Чеботарёвой.

Михаил Кукин, Игорь Фёдоров и Константин Гадаев. «КУФЁГА»

Олег Лекманов, филолог

КУФЁГА. Кукин, Фёдоров, Гадаев (М.: Издательство Н. Филимонова, 2023). Книга, в которую вошли стихи трёх моих близких друзей, но подарил бы я её не «по блату», а потому, что стихи действительно очень хорошие. И оформление прекрасное.

*** Минюст РФ включил Олега Лекманова в список «иностранных агентов». ⁠

Лев Рубинштейн. «Mor var rar»

Лев Рубинштейн, поэт, публицист

Ох, трудный вопрос! Трудный, потому что речь идёт об ОДНОЙ книге. Это как же так?

Я бы, разумеется, назвал несколько (ну хотя бы две-три) книги, которые бы подарил какому-нибудь вдумчивому человеку, если бы, конечно, мне удалось их найти где-нибудь кроме своей же книжной полки. А поскольку я хотел бы подарить хорошему человеку книгу НУЖНУЮ, а не НЕНУЖНУЮ, то что же я стал бы обкрадывать сам себя? Что за неуместное благородство?

Да и излишни все эти мои праздные рассуждения, поскольку всё равно речь идёт о какой-нибудь ОДНОЙ книге.

В этом случае мне, конечно, первым делом (а как иначе) приходят на ум книги моих дорогих друзей-поэтов. Но задача выбрать ОДНОГО из них без риска невзначай нанести рану другому кажется мне невыполнимой.

Поэтому я вынужден (опять же рискуя понятно чем) принять огонь на себя и назвать какую-нибудь из собственных книг. Но опять же придётся назвать одну из них, а какую я не знаю.

Вот они выстроились прямо передо мной на полочке, расположенной прямо над моим письменным столом. Вот они стоят, слегка подмигивая своими корешками и, изображая скромность и бескорыстность, подталкивают друг друга вперёд.

Ну, допустим, было бы справедливо назвать книгу, вышедшую в этом уже почти прошедшем году. Но в прошедшем году у меня вышла всего лишь одна книга, и та в шведском городе Стокгольме на соответствующем языке. Но кому дарить? Зачем? Так что даже не знаю.

А книжка, кстати, красивая.
 

Констанс Дебре. «Люби меня нежно»

Клементина Сесил, экс-директор Пушкинского дома в Лондоне

В этом году я много прочитала — и классики, и новых книг. Несколько книг перечитала — и получила огромное удовольствие, например «Pursuit of Love» Нэнси Митфорд. Некоторые считают её несерьёзной писательницей — напротив, она большой мастер, она глубоко чувствовала дух времени между Первой и Второй мировыми войнами, её язык и поэтичен, и изящен. 

Из новых книг я читала и буду дарить друзьям (но, наверное, не мaме) «Люби меня нежно» Констанс Дебре (перевод с французcкого — Холли Джеймс). Изумительная, выразительная, внятная, насыщенная, сжатая книга. Рецензенты говорят, что суждено стать классикой. Я согласна. Как писательница я очарована тем, как Дебре удалось создать этот сжатый рассказ о собственной жизни. История её отношений с сыном — самая нежная любовь в книге, но эволюция есть и в любовных похождениях героини. Дебре пишет портрет женщины, находящейся в процессе переопределения себя. Мы страдаем и кайфуем вместе с ней.
 

Анна Старобинец. «Когти гнева»

Анна Красильщик, писательница, редактор

Дело в том, что мне недавно из Москвы приехала книжка рассказов Капоте и это оказалось ужасно захватывающее чтение. Там и рассказы, и всякое журналистское. Например, дико интересно читать его интервью с самим собой (если я всё правильно поняла) — в том числе про его писательские процессы. 

Так что взрослым я бы подарила такой подарок. А не взрослым — зверский детектив «Когти гнева» Анны Старобинец. На самом деле можно любой подарить — они все прекрасны, но именно третью книжку серии я сейчас читаю (вперемежку с Капоте) и ловлю огромный кайф. Это так остроумно! Так хорошо! Так талантливо! Вообще, если подумать: почему именно детям? Взрослым тоже можно запросто подарить.

Эрнст Роберт Курциус. «Европейская литература и латинское Средневековье»

Николай Эппле, филолог, историк, переводчик

Я довольно плохо информирован о новинках отечественного книгоиздания, но даже при этом мне трудно выбрать одну книгу как самую важную и как лучший подарок. Мне кажется невероятно актуальной книга Владислава Аксёнова «Война патриотизмов» — но мне удалось обратить на неё внимание, будучи в составе жюри премии «Политпросвет». Безусловный феномен этого года — книга Александра Баунова «Конец режима», и мы опять же подчеркнули её значимость, отметив особым упоминанием «Политпросвета». Мне жаль, что не получилось обратить более широкое внимание на графический роман Ксении Новохатько о Сахарове. 

Мне кажется, что важнейшей для российского читателя в прошлом и в этом году остаётся книга Карла Ясперса «Вопрос виновности» в переводе Соломона Апта, которую мы переиздали в прошлом году с «Альпиной». Но я про неё много писал и её «подсвечивал».

Если всё же выбирать книжное событие года, к тому же не отмеченное, как мне кажется, должным образом, думаю, их два. Одно оригинальное, другое переводное.

Во-первых, это выход в завершённом виде собрания сочинений Михаила Гаспарова. Я античник по образованию, для меня Гаспаров — абсолютная величина. То, что такого собрания до сих пор не было, оставалось недочётом российской академической и издательской культуры. Сейчас этот недочёт исправлен.

Второе событие — не этого года и даже не прошлого, и не то чтобы объективно важное. Но это невероятный труд, и именно такими не очень необходимыми подвигами отчаянной сложности и живёт на самом деле культура. Я говорю о двухтомнике (в русском варианте) Эрнста Роберта Курциуса «Европейская литература и латинское Средневековье» в переводе Дмитрия Колчигина, изданном в 2020 году. Это адамантовая классика, с идеей перевести которую я сам, честно говоря, носился больше 15 лет назад. Дмитрий Колчигин, незнакомый мне, — какой-то поразительный титан и трудолюбец. Он сделал не просто перевод, но самое настоящее Издание Памятника — с отличной сопроводительной статьёй и исчерпывающими комментариями. Такими вещами держится репутация российской академической культуры, не только переводческой.

Саша Филипенко. «Кремулятор»

Дмитрий Крымов, режиссёр

Недавно прочитал книгу Наташи Семёновой «Братья Рябушинские».

Какие судьбы! Подзаголовок такой: «Из миллионщиков в тряпичники».

Страшно и горько, как страна бездарно распоряжается своим богатством — талантливыми людьми, и не менее страшно смотреть на судьбы изгнанников. И гордишься ими, и жалеешь их, и за себя страшно. Кого интересует эта тема, прочитать надо обязательно.

Остальным, как говорится, можно не беспокоиться.

«Кремулятор» Саши Филипенко. Очень интересно. Страшно интересно. 

Страшно, но интересно. 

Интересно, но страшно.

Человечно, печально, даже безысходно, но при этом светло. Наверное, потому что там есть искусство.

Иван Белов. «Заступа»

Константин Мильчин, критик

Дорогая «Полка», я бы хотел рассказать про роман, название которого я сперва прочитал как «Залупа», а называется он на самом деле «Заступа». Написал его неизвестный мне Иван Белов, и это тёмное фэнтези с элементами альтернативной истории, нуара и боевика. Но автор действительно хорошо разбирается в фольклоре и в литературе вообще: одна из новелл пересказывает балладу Жуковского, а где Жуковский — там победа литературы над энтропией. Всем читать роман «Залупа»!

Меланья Севрук. «Надеждин. Кишинёвская сага»

Артём Васильев, кинопродюсер

Я бы подарил уникальную книгу, которую помог издать небольшим тиражом моим друзьям в Кишинёве. Она вышла в прошедшем октябре в издательстве «Стратум» под руководством Марка Ткачука и называется «Надеждин. Кишинёвская сага». Это дневник прапрабабушки актрисы Марии Машковой — Меланьи Севрук, которая родилась в Кишинёве в XIX веке и которая встретила там свою первую любовь — ссыльного революционера из Харькова по имени Евгений Зеленский, писавшего под псевдонимом Надеждин. Это замечательный документ эпохи, рассказывающий о силе любви и самопожертвования, который к тому же возвращает в историческую науку «забытого, другого» революционера Евгения Надеждина.

Оливия Мэннинг. «Величайшее благо»

Оксана Васякина, писательница, поэтесса

Я бы подарила «Балканскую трилогию» Оливии Мэннинг. Сама я прочла только первую часть и очень жду, когда смогу прочесть вторую и третью. Это чтение кажется лёгким, ты скользишь по ясному повествованию, в котором бедные англичане и обнищавшие русские аристократы живут в Бухаресте. Идёт война, и до них доносятся новости: немцы вошли в Польшу, кажется, вот-вот подойдут к границе Румынии. Герои в неопределённости, они находят убежища, каждый сам для себя: пьянство, сплетни, самозванство, театр, скрупулёзное наблюдение за теми, кто празднует жизнь, упиваясь беспечностью. Первая часть, «Величайшее благо», — это успокоительное чтение, в книге можно узнать себя сегодняшних и встроиться в спираль истории: так уже было, надеюсь, не будет в будущем.

Ярослав Гашек. «Похождения бравого солдата Швейка»

Людмила Петрушевская, писательница

Когда было мне оч. плохо, я читала «Похождения бравого солдата Швейка», толстый том. Только что схоронила своего мужа, Кирюшиного отца. Он умер в 32 года. Семь лет лежал парализованный. Разбился в экспедиции. Мы оба с Кирюшей плакали, чтоб другой не видел. Гашек писал свой роман, выбираясь из России, из чешского полка, в Гражданскую войну. Голод, холод, вши, стрельба. Пришёл в Прагу. А там народ помирает (то ли чума, то ли холера), хоронить негде. Построили первый в мире крематорий, а пепел высыпали на плоскую поверхность диска на холме. Но это я узнала много позже. А пока что бравый солдат Швейк спасался от своего начальства как мог. И спасал меня.

Чингиз Айтматов. «И дольше века длится день...»

Андрей Хржановский, режиссёр-мультипликатор

Я мог бы предложить любую из книг, что стоят у меня на полке для первоочередного прочитывания. Но почему-то хотелось бы, чтобы новогодний привет давал возможность не только порадоваться, но и задуматься. Я бы советовал «Легенду о манкуртах», выделив её из романа Чингиза Айтматова «И дольше века длится день...».

 Катарина Лопаткина. «Василий Пушкарёв. Правильной дорогой в обход»

Антон Белов, директор Музея современного искусства «Гараж»

Книга Катарины Лопаткиной о Василии Пушкарёве, наверное, одна из самых замечательных книг, которую может прочитать любой деятель культуры. Особенно в эти непростые для культуры времена, когда мы всё-таки находимся в достаточно большой международной изоляции. Видно, как человек, несмотря на все обстоятельства, произвёл, на самом деле, революцию для Русского музея. Показал уникальные международные практики, которые, как мне кажется, до него никто не делал. И один собрал, наверное, самую главную коллекцию российского искусства первой и даже второй половины XX века для музея.

Именно благодаря этому мы сейчас с вами видим, что выставки в Русском музее основаны на их собственной коллекции. Это, конечно, гораздо более мощные проекты, чем те, которые происходят в других музеях в нынешнее время. И это всё заслуга Василия Пушкарёва.

Роберт Гараев. «Слово пацана»

Феликс Сандалов, издатель, Individuum

Кажется, более горячего подарка, чем томик «Слова пацана», я придумать не в состоянии. Хотя бы потому, что это хороший повод в очередной раз напомнить, как далеко могут друг от друга отстоять литературный оригинал и экранизация, и обратить внимание на то, что проблема с насилием в школах, буллингом и «правом сильнейшего» остаётся актуальной, несмотря на сорок лет, прошедших с момента основных событий книги. Времена тяжёлые, однако, читая воспоминания «мотальщиков» о том, как они делили улицы Казани и охотились на вожаков соперничающих группировок с монтажками и арматурой, поневоле думаешь, что всё-таки хорошо, что календарь показывает совсем другой год. 

Фэй Уэлдон. «Сердца и судьбы»

Ольга Ципенюк, журналистка

В этом году — как в любом другом, но в этом особенно — я подарила бы всем и каждому «Сердца и судьбы», мою любимую книгу моей любимой англичанки Фэй Уэлдон. Да почему, собственно, «подарила бы» — я и так постоянно дарю. По какой-то причине именно этот роман Уэлдон не переиздают с начала 90-х, когда он впервые попал мне в руки. С тех пор я с упорством маньяка ищу книжку в букинистических, скупаю и раздариваю. У меня самой она лежит на прикроватной тумбе, суперобложка уже рассыпается (я подклеила), знаю её наизусть, открываю на любой странице, и это неизменно лучшая страница.

«Сердца и судьбы» — рождественская сказка, как положено жанру, с хорошим концом. Сейчас, когда наступили по-настоящему чёрные времена, я совершенно не боюсь показаться недостаточно интеллектуальной, выбирая в подарок друзьям сколь простое, столь и утешительное чтение. Хотите, назовите его женской прозой — мне-то что. Как ни назови, «Сердца и судьбы» — блестяще переведённый, ироничный, хитро придуманный, затейливо выписанный и при этом невероятно лёгкий текст про любовь и веру в чудеса.

Действие, происходящее в Лондоне 60-х, захватывает с первого абзаца, узелки сюжета вяжутся стремительно и туго, голос автора сопровождает повествование так, что лучше не придумаешь, персонажи — один другого живее, диалоги коротки и упоительно правдоподобны, страстей, измен, поцелуев и проклятий ровно столько, чтобы не дать оторваться. Долгими зимними вечерами читать эту книжку не получится — «Сердца и судьбы» проглатываются залпом, как лекарство. Оно вряд ли вылечит от происходящего за окном, но на какое-то время точно полегчает.

Новая книга Михаила Айзенберга

Ирина Левонтина, лингвист

Я не знаю, подойдёт ли мой ответ (но другого у меня нет), поскольку эта книга, кажется, пока не существует в виде материального объекта. Я говорю о новой книге Михаила Айзенберга. Туда входят в основном стихотворения, написанные летом 2023 года. Он выкладывает по одному стихотворению в соцсети, читает книжку публике, так что она как бы есть, но виртуально. Книга эта абсолютно прекрасна. Она очень сегодняшняя, но без злободневности. Там есть строки: «Шествует без конвоя / Слово как таковое». Вот это оно и есть — слово как таковое. И оно поддерживает и утешает. Я мечтала бы подарить такую книгу всем друзьям, но пока могу подарить только сообщение, что она есть ❤️.

Томас Манн. «Будденброки»

Александр С тесин, писатель

Самый классический из больших романов Томаса Манна, идеальная семейная сага, в которую можно уйти с головой на все каникулы. Начало книги — званый ужин в фамильном имении Будденброков — одна из тех сцен, которые всегда ассоциируются у меня с уютом зимних праздников.

«Семечки»: записная книжка Константина Вагинова

Полина Барскова, поэтесса, писательница, филолог

Для меня главными поэтическими событиями этого года стали книги Елены Михайлик («Не с той стороны Земли») и Игоря Булатовского («Аврам-трава»). Мне выпала честь писать к этим книгам предисловия, и это было непросто —  максимально трезво зарегистрировать такой факт, когда мастер языка упирается в Историю, оказывается в ней, перед ней — и что между ними происходит.

Мы знаем, что в подобных ситуациях многие важные для нас сегодня поэты надолго замолкали от боли привыкания неприятия превращения, — и вот когда настоящий поэт находит в себе силы производить язык, письмо катастрофы, как о подобном сказал в 40-х Бланшо, это редкое и поразительное событие: цикл стихов Булатовского «На конце языка» — это для меня как раз свидетельство огромной странной мощи языка в ситуации, когда вокруг так много немощи и скорби.

А в последние дни я зачитываюсь удивительным изданием записных книжек важнейшего для меня писателя Константина Вагинова «Семечки» — которые наконец дошли до нас из ленинградских 30-х благодаря Дмитрию Бреслеру и Михаилу Лурье. Это невероятное явление совершенно: Вагинов подслушивает и фиксирует тот самый шум времени — и таким образом для нас создан портал, способ попадать в город, по которому они все ходили, наши любимцы — Вагинов, Хармс, Егунов, Ахматова… Невероятное удовольствие это читать.
 

Елена Душечкина. «Русская ёлка»

Ирина Прохорова, издатель, «Новое литературное обозрение»

Новый год — праздник, который мы считаем настолько естественным, что редко задумываемся: а всегда ли его праздновали так, как мы привыкли? Книга замечательного культуролога Елены Душечкиной (1941–2020) «Русская ёлка», пятое издание которой только что вышло в нашей серии «Культура повседневности», — это увлекательнейший рассказ о том, как в России отмечались Рождество и Новый год, откуда возникла традиция ставить дома и украшать ель, как о ней писали знаменитые прозаики и малоизвестные поэты, каких подарков ждали дети и в какие игры играли в праздничный вечер, как ёлку запрещали и разрешали, как пытались изменить её символическое значение. И все эти менявшиеся символы, в общем-то, говорили об одном: о новой жизни, обновлении, обещании, которое должно было непременно сбыться. Пусть хорошие обещания сбываются — ну а в том, чтобы найти под ёлкой книгу про ёлку, видится и юмор, и логика. 

Михаил Шемякин. «Моя жизнь: до изгнания»

Майя Кучерская, писательница, филолог

«Моя жизнь: до изгнания» художника Михаила Шемякина. Это потрясающие мемуары о рождении и формировании художника и о его горькой, очень печальной, но всё равно счастливой молодости в СССР. Это история о том, что происходило с теми, кто не хотел играть по правилам; о том, как его выкидывали и оттеснили, а он всё равно в итоге всех победил. Страшная несказка со счастливым концом.