+10: немосковский Островский

Лев Оборин

Сегодня исполняется 200 лет со дня рождения Александра Островского, одного из главных русских драматургов. В истории театра Островский — открыватель нравов и обычаев Москвы XIX века: купеческой, меркантильной, патриархальной, комичной. Но пьесы Островского — это не только Москва: в честь юбилея мы вспомнили десять локаций за её пределами, от Калинова «Грозы» до неназванного захолустья «Трудового хлеба».

Как и всякий штамп, определение «Колумб Замоскворечья» связано с истинным фактом: действие большинства пьес Александра Островского происходит в Москве, некоторые даже имеют специальный подзаголовок «картины московской жизни». Эти пьесы по-настоящему открыли для публики во многом игнорируемую до этого жизнь московских купцов, приказчиков, барышень; огромный социальный мир, за чьим благолепным фасадом существуют долговые ямы или необходимость «жениться на деньгах». Опытные наблюдатели московской жизни сразу чувствовали, что Островский ухватил самую суть. «Уголок Москвы, на который Вы взглянули, передан так типично, что будто сам сидел и разговаривал…» — писал Островскому Достоевский по поводу «Женитьбы Бальзаминова». 

Тем не менее Москвой география пьес Островского не ограничивается: во многих пьесах он показывает, что жизнь в русской провинции столь же драматична, а за кажущимся её комизмом проглядывает хтоническая жуть. Как указывает исследовательница Галина Мосалёва, у Островского нет непроницаемого барьера между Москвой и провинцией: «в «московских» пьесах Островского то и дело упоминаются различные русские города, реки, святые обители»; герои из захолустья то и дело вспоминают о том, как бывали в Москве, или хотят туда отправиться. Мы решили рассказать о десяти немосковских локациях в пьесах Островского — по большей части вымышленных, но вместе с тем типичных.

Черёмухин («Не в свои сани не садись»)

В первой поставленной на сцене пьесе Островского действие происходит «в уездном городе Черёмухине». Уездный город — один из основных топосов русской литературы XIX века, начиная как минимум с Гоголя: замкнутый в себе мир, где все вроде бы на виду друг у друга, но при этом у многих есть тайны, которые нужно сохранить. «Не в свои сани…» — хороший пример: местом, где герои знакомят зрителей со своими секретами и тяготами, оказывается городской трактир. Отрицательный персонаж Вихорев — в котором некоторые критики увидели пасквиль на «просвещённого» столичного жителя — ищет средства разрешить свои проблемы: «…Мне жить нечем, мне не с чем в Москву приехать, а я там много должен. Мне нужно жениться на богатой во что бы то ни стало; это единственное средство». На роль невесты он выбирает Дуню, дочь богатого и честного купца Русакова, который как раз в Москву не стремится: «Не всем же жить в столицах, надобно кому-нибудь жить и в уездном городе». У этой благородной укоренённости есть свои издержки: когда Вихорев увозит Дуню, отец в ужасе от грядущего позора, и сама Дуня, обманутая женихом, понимает, что «весь город будет на меня пальцами показывать». Всё, как и положено в комедии, закончится хорошо. 
 

Вид уездного города Романова-Борисоглебска (ныне Тутаев). 1838 год

Святочный уездный город («Бедность не порок»)

Типичный уездный город, уже без названия, станет местом действия и других пьес Островского — «Бедность не порок», «Грех да беда». К первой из них Островский делает вводную ремарку: «Действие происходит в уездном городе… во время Святок», и действительно, в этой пьесе, как ни в какой другой, есть место чудесам святочной сказки (вновь сошлёмся на книгу Галины Мосалёвой, подчёркивающей этот мотив). Речь здесь вновь заходит о женитьбе, только на сей раз купец хочет выдать дочь за богатого московского фабриканта: «Ты, дура, сама не понимаешь своего счастья. В Москве будешь по-барски жить, в каретах будешь ездить».

«Бедность не порок» вызвала споры критиков. Николай Добролюбов видел в ней обличение купеческого самодурства: «Каково должно быть извращение человеческой природы в этом ужасном семействе, когда даже чувство самосохранения принимает здесь столь рабскую форму!..» Для Аполлона Григорьева действие пьесы Островского, напротив, — проявление здоровой русской народности: «Великорусская на сцене жизнь пирует… / <...> Великорусский ум, великорусский взгляд — / Как Волга-матушка, широкий и гульливый!» О Волге в «Бедности» нет ни слова — но Григорьев, упоённый «народными» картинами, будто предчувствует, какую роль город на Волге сыграет у Островского в дальнейшем.

Юрьевец, Костромская губерния. 1867 год

Калинов («Гроза»)

Самый известный вымышленный город Островского не раз привлекал внимание исследователей — и стал одним из центральных топосов «волжского текста» русской литературы. В знаменитой статье «Луч света в тёмном царстве» Добролюбов так пишет о Калинове — как о городе-образце, «сборном городе» в гоголевской традиции: 

Люди, которых вы здесь видите, живут в благословенных местах: город стоит на берегу Волги, весь в зелени; с крутых берегов видны далёкие пространства, покрытые селеньями и нивами; летний благодатный день так и манит на берег, на воздух, под открытое небо, под этот ветерок, освежительно веющий с Волги... <…> Их жизнь течёт так ровно и мирно, никакие интересы мира их не тревожат, потому что не доходят до них; царства могут рушиться, новые страны открываться, лицо земли может изменяться, как ему угодно, мир может начать новую жизнь на новых началах, — обитатели городка Калинова будут себе существовать по-прежнему в полнейшем неведении об остальном мире. Изредка забежит к ним неопределённый слух, что Наполеон с двадесятью язык опять подымается или что антихрист народился; но и это они принимают более как курьёзную штуку, вроде вести о том, что есть страны, где все люди с пёсьими головами; покачают головой, выразят удивление к чудесам природы и пойдут себе закусить...

При всей тенденциозности добролюбовской статьи здесь подмечена ключевая особенность Калинова — замкнутость, «зазаборность»: в домах и во дворах, за закрытыми воротами, может происходить всё что угодно. «Жестокие нравы, сударь, в нашем городе, жестокие! В мещанстве, сударь, вы ничего, кроме грубости да бедности нагольной, не увидите», — говорит Борису, не чувствующему своей связи с Калиновом, ещё один аутсайдер — изобретатель-самоучка Кулигин, мечтающий открыть вечный двигатель, чтобы употребить деньги от своего изобретения для поддержки всё того же «мещанства».

Замкнутое, мифологическое пространство Калинова будто пронизано разными векторами, траекториями, направленными внутрь и извне этого пространства. Муж Катерины Тихон уезжает в другой город; Борис мечтает покинуть «трущобу» — и в конце концов уезжает в Сибирь, которая для Калинова — всё равно что тот свет; Катерина бросается в Волгу; наконец, сама гроза, трагически разрешающая действие, выглядит вмешательством свыше — куда более реальным, чем «упавшая с неба» Литва, о которой толкуют калиновские обыватели. Город Калинов с его самодурами появится у Островского ещё раз — в комедии «Горячее сердце». Здесь он показан куда более мягко, чем в «Грозе».

Камышин. Конец XIX века

Бряхимов («Бесприданница»)

Один из самых трагических сюжетов Островского разворачивается в волжском городе Бряхимове. Все мужские персонажи пьесы, обитатели Бряхимова, смотрят на главную героиню Ларису Огудалову как на вещь, которая может кому-то «достаться». Островский до предела доводит злокозненность материального мотива — чтобы почувствовать себя наконец свободной, несчастной бесприданнице приходится быть убитой. Бряхимов, очевидно более крупный город, чем Калинов, — совершенно враждебный героине мир, Волга — опасная граница (Лариса смотрит «за Волгу», упрашивает своего жениха Карандышева увезти её в деревню). Поездки по Волге и за Волгу играют в пьесе роковую роль, но ещё важнее — звуковое сопровождение: выстрел пушки, возвещающий о возвращении в город Паратова, и цыганский хор, чьё пение в финале пьесы сообщает ей нечто инфернальное.  

Город под названием Бряхимов, вероятно, действительно существовал в XII веке — по крайней мере, он упомянут в Радзивилловской летописи как поселение волжских булгар, но его точное местонахождение неизвестно. Исследователи считают, что многими географическими деталями Бряхимов напоминает хорошо знакомую Островскому Кинешму (при том, что вымышленный город явно больше). Кроме «Бесприданницы», он появится в пьесах «Таланты и поклонники» и «Красавец мужчина». 

Главный съезд к Волге в Кинешме. Конец XIX века

Нижний Новгород («Козьма Захарьич Минин, Сухорук»)

«Козьма Захарьич Минин» — первая из исторических пьес Островского о Смутном времени. Опираясь на пушкинского «Бориса Годунова», Островский прибегает здесь к поэтической форме — пятистопному ямбу (конечно, пушкинской глубины Островскому недостаёт, его исторические хроники достаточно прямолинейны). Минин, один из организаторов народного ополчения в Русско-польской войне, жил в Нижнем Новгороде — и большая часть действия пьесы разворачивается именно здесь: Островский показывает Нижний посад, центральный район города, и Нижегородский кремль. Как и Пушкин, он создаёт для своих героев фон городской жизни: торговлю на гостином дворе, встречи с юродивым и нищими, массовые сцены, которые должны показать вовлечённость нижегородцев в исторические события, преданность делу народного ополчения. А изменник Иван Биркин произносит речь о том, насколько Нижний Новгород важный город:

Ведь Нижний — ключ всей Волги; за него бы
Король Жигмонт иль Владислав-царевич
Нам дорогую цену заплатили,
Кабы привесть к присяге. 

Никанор Чернецов. Вид Нижнего Новгорода. 1837 год

Большой город на Волге («Воевода»)

В русской классике XIX века губернский город обычно мало чем отличается от уездного, и в губернских городах происходит действие нескольких поздних пьес Островского: «Волки и овцы», «Без вины виноватые», «Таланты и поклонники». Но «Воевода», комедия относительно малоизвестная, отличается тем, что здесь время действия — XVII век. 

Как и в других случаях обращения к историческому материалу, Островский прибегает к поэтической форме; ремарки здесь выдают желание максимально наполнить сценическое пространство приметами старины: «Налево ворота воеводского двора, несколько узких домов, в углу проезд в городские ворота, на заднем плане гостиный двор с лавками; за ним городская стена, которая постепенно понижается к правому углу. Через стену видна Волга и её берег, направо, на первом плане, приказная изба, под ней лавки, далее, на небольшом возвышении, низкая каменная ограда и ворота с тремя каменными ступенями…» Кажется, что фактура, разработанная Островским в исторической драме, показалась ему привлекательной и не раскрытой ещё до конца. Ещё один обычный для него мотив — противопоставление провинции и Москвы; персонажи пьесы, обсуждая, не написать ли царю челобитную с жалобой, вздыхают: «Москва нам дорога, / Доймёт тебя московской волокитой».

Большой город на Волге очень похож на Нижний Новгород из «Козьмы Минина», но это не может быть он: в одном из эпизодов бортник, появившийся в городе, говорит, что он с товарищами идёт из Нижнего до Ярославля. По некоторым деталям комментаторы опознают в месте действия «Воеводы» Кострому. 

А. Коренов. Вид Костромы. 1855 год

Постоялый двор («На бойком месте»)

Место действия комедии «На бойком месте» — подчёркнуто «разбойничье»: «на большой дороге, среди леса, на постоялом дворе». Постоялый двор и носит название «На бойком месте» — здесь происходят достойные такого названия коллизии, которые всякий раз заканчиваются неудачей: грабёж, обман, самоубийство от несчастной любви. Последнее, впрочем, к счастью: яд, который выпила обманутая и оклеветанная сестра грабителя Аннушка, оказался всего-навсего снотворным. 

«На бойком месте» сходятся люди с говорящими фамилиями (Бессудный, Миловидов, Непутёвый); с учётом того, что здесь поются и народные песни, у Островского получается почти водевиль. «Ты за женой-то поглядывай! У вас место бойкое», — говорит Бессудному (содержателю постоялого двора и по совместительству грабителю) помещик Миловидов — который сам, между прочим, водил с женой Бессудного шашни. Островский написал пьесу под впечатлением от собственных посещений подобных постоялых дворов: по свидетельству писателя Сергея Максимова, непосредственным поводом стала «случайная встреча с отказом в приюте на ночлег по пути из Осташкова во Ржев и с хозяином постоялого двора, имевшим разбойничий вид и торговавшим пятью дочерями». Дополнили материал рассказы местных старожилов о жутком притоне вблизи Щелыкова — имения самого Островского близ Кинешмы.


 

Мемориальный парк в усадьбе Александра Островского Щелыково

Усадьба («Лес»)

Действие «Леса» происходит в усадьбе Пеньки помещицы Гурмыжской, «в пяти верстах от уездного города». Город — тот самый Калинов, с которым мы уже дважды встречались. Пеньки — место достаточно уединённое, оно представляет собой прекрасную сцену для спектакля, который разыгрывают герои: ведь «Лес» — это пьеса внутри пьесы, её действующие лица — актёры, комик Счастливцев и трагик Несчастливцев. Последний пытается выдать себя за племянника Гурмыжской, отставного офицера, — и не шутя входит в роль. Примечательно, что даже в приволжской усадьбе Несчастливцев поначалу думает о том, как скрыть свою провинциальность — но довольно скоро понимает, что попал в глушь во всех смыслах: «И в самом деле, брат Аркадий, зачем мы зашли, как мы попали в этот лес, в этот сыр-дремучий бор? Зачем мы, братец, спугнули сов и филинов? Что им мешать! Пусть их живут, как им хочется! Тут всё в порядке, братец, как в лесу быть следует. Старухи выходят замуж за гимназистов, молодые девушки топятся от горького житья у своих родных: лес, братец».

При этом лес — не просто фигуральное выражение: лесом в пьесе торгует купец Восьмибратов, свои лесные угодья продаёт ему Гурмыжская. Эта сюжетная линия повлияет впоследствии на «Вишнёвый сад» Чехова.

Никанор Чернецов. Вид города Саратова при заходе солнца. 1860 год

Дачный поселок («Богатые невесты»)

Во второй половине XIX века дачных посёлков в европейской России появляется всё больше, дачный отдых становится массовым. В «Богатых невестах» Островский запечатлевает эту тенденцию. «Мы весело будем жить на даче. Мне кажется, я могу сказать, что рай, о котором я мечтал, открывается для меня», — произносит в финале пьесы счастливый жених. Но притом что номинально это комедия, на фоне подмосковной дачной жизни в «Богатых невестах» происходят вещи невесёлые, напоминающие о коллизиях Достоевского. Главная героиня пьесы Валентина Белесова — воспитанница пожилого генерала Гневышова, которую он совратил и теперь пытается выдать замуж, представляя девушку как свою племянницу. В итоге всё закончится насколько возможно хорошо — но в пьесе хватает места и оскорблённой гордости, и гнусным предубеждениям, и отчаянию.  
 

Малаховка, Московская губерния. Открытка начала XX века

Захолустье («Поздняя любовь», «Трудовой хлеб»)

В 1870-е Островский переходит от «картин московской жизни» и более-менее узнаваемых провинциальных городов просто к «сценам из жизни захолустья»: такой подзаголовок носят комедии «Поздняя любовь» и «Трудовой хлеб». Как обычно, любовная коллизия в них отягощена финансовым вопросом, который проливает свет на обстоятельства жизни героев. В «Поздней любви» действует разорившийся московский адвокат, вынужденный снимать жильё в глубокой провинции («бедная, потемневшая от времени комната», «мебель сборная: стулья разного вида и величины»); его дочь из любви к молодому человеку Николаю крадёт у отца заёмное письмо. В «Трудовом хлебе» деньги в принципе двигают весь сюжет — но в финальном монологе бедный учитель Корпелов поясняет, что не в них счастье: 

Да разве жизнь-то мила только деньгами, разве только и радости, что в деньгах? А птичка-то поёт — чему она рада, деньгам, что ли? Нет, тому она рада, что на свете живёт. Сама жизнь-то есть радость, всякая жизнь — и бедная, и горькая — всё радость. Озяб, да согрелся — вот и радость. Голоден, да накормили — вот и радость. Вот я теперь бедную племянницу замуж отдаю, на бедной свадьбе пировать буду, — разве это не радость!

С такими взглядами, оказывается, радость возможна и в захолустье. 

К сожалению, браузер, которым вы пользуйтесь, устарел и не позволяет корректно отображать сайт. Пожалуйста, установите любой из современных браузеров, например:

Google Chrome Firefox Opera