Русское зарубежье: ностальгия и чувственность

Эмиграция первой волны существует в европейском контексте, но изолирована от него собственными травмами: хотя в творчестве Газданова или Набокова можно увидеть европейские культурные влияния, в целом литература русского зарубежья занята переживанием ностальгии и мучительной раздвоенности эмигрантского сознания. Эту раздвоенность исследует в своих романах Газданов, в то время как Набоков препарирует разрушительную силу страсти, сталкивающей старую и новую цивилизации, а у Бунина ностальгия по утраченной России сливается с гимном молодости и чувственной любви.

  • Машенька

    Владимир Набоков1926

    Русский эмигрант Лев Ганин живёт в берлинском пансионе и узнаёт, что жена его несимпатичного соседа, которая скоро должна приехать к мужу, — это Машенька, его старинная любовь. Он решает увезти Машеньку, но в последний момент передумывает: их роман уже заново пережит в памяти и невозвратим (как невозвратна и жизнь до эмиграции). Простую фабулу дополняет множество острых наблюдений: берлинская эмигрантская среда раздражает Набокова; в полной мере это раздражение скажется в «Даре», а «Машеньку» можно счесть прологом к более позднему и важному роману. Первый роман Набокова испытывает влияние бунинской прозы и заставляет критиков говорить о появлении нового большого таланта — сам Бунин, впрочем, относится к набоковскому дебюту прохладно.

  • Вечер у Клэр

    Гайто Газданов1929

    Русский эмигрант во Франции 1920-х годов переживает долгожданный и счастливый роман с прекрасной, загадочной и капризной Клэр и вспоминает свои детство и юность: смерть близких и решение пойти воевать на стороне белых. Как и другие романы Газданова — «Ночные дороги» и «Призрак Александра Вольфа», «Вечер у Клэр» автобиографичен; помимо прочего, это роман о молодости, которая даже лишения воспринимает поэтически. Эмигрантская критика уже после выхода «Вечера у Клэр» ставит Газданова рядом с Набоковым; эти сравнения будут регулярно делаться и дальше.

  • Жизнь Арсеньева

    Иван Бунин1933

    Роман о воспитании и становлении художника и об идеализированной дореволюционной России, в котором Бунин совершенно отдаётся ностальгии: детство в импрессионистских пейзажах отцовского имения, поступление в гимназию, первые литературные опыты, арест старшего брата — народовольца, странствия по России и драматическая любовная история, во многом напоминающая историю отношений Бунина с его первой, гражданской женой Варварой Пащенко. Хотя автор настаивал, что написал «автобиографию вымышленного лица», сходство этого лица с автором очевидно, как и в произведениях Аксакова («Детские годы Багрова-внука») и Льва Толстого («Детство», «Отрочество», «Юность»), традицию которых Бунин продолжает этой книгой. Роман превозносила эмигрантская критика; Марк Алданов назвал его «одной из самых светлых книг русской литературы», а сам Бунин полагал, что именно «Жизнь Арсеньева» в 1933 году принесла ему, первому из русских писателей, Нобелевскую премию.

    Подробнее о книге
  • Камера обскура

    Владимир Набоков1932

    Самый беспросветный роман Набокова о болезненной страсти успешного, богатого и счастливо женатого немецкого искусствоведа Бруно Кречмара к шестнадцатилетней авантюристке Магде. Магда, встреченная Кречмаром в кино (где она работает капельдинершей, мечтая о Голливуде), вынуждает его бросить жену и дочь, обманывает и обирает его вместе со своим любовником. События стремительно развивающегося триллера приводят к тому, что Кречмар слепнет в автокатастрофе, а затем и гибнет. «Скверная фильма», в которой Магда чувствует себя кинозвездой, актуализирует затёртую пословицу о том, что страсть слепа: «лёгкий налёт гнусности», оседающий на жизни Кречмара, к концу совершенно по-хичкоковски сгущается и материализуется в виде физической слепоты.

  • Дар

    Владимир Набоков1938

    Самый стилистически совершенный роман Набокова и последний, написанный им по-русски. Место и время действия — Берлин, конец 1920-х годов. Молодой эмигрант Фёдор Годунов-Чердынцев скитается по съёмным комнатам, распродавая «излишек барского воспитания», делает первые шаги в литературе (следует ядовитый шарж на эмигрантский литературный быт) и пытается соединиться со своей возлюбленной Зиной Мерц. Образную и стилистическую насыщенность «Дара» Ходасевич (выведенный в образе поэта Кончеева) назвал расточительной: аллитерации, оксюмороны, проза без зазора перетекает в четырёхстопный пушкинский ямб. Один из главных русских метароманов, предмет которого — сам процесс создания и природа литературного текста. В рамочное повествование включена как «книга в книге» биография Чернышевского, которую (с собственно набоковским отвращением) пишет герой; здесь же стихи Годунова-Чердынцева, которые Набоков впоследствии включил в собственный сборник. «Дар» — это и название романа Набокова, и название романа, который мечтает написать Годунов-Чердынцев, и та творческая субстанция, с которой оба они, автор и герой, выясняют отношения.

    Подробнее о книге
  • Тёмные аллеи

    Иван Бунин1943 1949

    Цикл рассказов, который традиционно считается единым и последним у Бунина произведением крупной формы. Тема — чувственная любовь, которая происходит внезапно, случайно, почти всегда трагически и иногда насильственно, но оказывается судьбой. По уровню откровенности «Тёмные аллеи» казались читателям-современникам почти порнографией, и эта репутация надолго закрепилась за сборником в пуританском Советском Союзе. В действительности же чувственность «Тёмных аллей» пропитана ностальгией — недаром описания русских пейзажей занимают больше места, чем эротические сцены: это воспоминание об утраченной молодости, счастье и заповедном усадебном мире. В первых текстах Бунин в числе прочего полемизирует с Толстым и Куприным, описывавшими плотскую любовь как явление животное, разрушительное, порочное, почти дьявольское: его «Тёмные аллеи» — это гимн Эросу с цитатой из Катулла. Но и Бунин не свободен от русской литературной ДНК и ждёт возмездия за чувственность: сборник начинается историями юной любви, в последних же текстах красавица уходит в монастырь, а развратнику, покусившемуся на детскую невинность, вырывает горло сторожевая собака.

    Подробнее о книге
  • Призрак Александра Вольфа

    Гайто Газданов1947

    Блестящий остросюжетный роман, написанный редким в эмиграции вполне натурализовавшимся русским беженцем, сменившим множество профессий — слесаря, грузчика, ночного таксиста, спортивного журналиста. Герой Газданова адаптировался к чужой среде — отчасти вынужденно, отчасти по склонности. И философская проза Газданова укоренена в европейском и американском контексте не меньше, чем в русском (критики сразу отметили влияние Джойса и экзистенциализма, отсылки к поп-культуре 1930-х — кино, спорту, эротике, джазу). Тяжело переживавшаяся эмигрантами раздвоенность сознания отражена во внутреннем конфликте героя: высокие литературные устремления сочетаются в нём с любовью к острым ощущениям, «чисто физической, мускульно-животной жизни». Он мучается из-за единственного убийства, которое совершил на Гражданской войне, — однако якобы убитый им офицер Александр Вольф внезапно оказывается жив. Роман получил похвалу даже от желчного Бунина.

    Подробнее о книге
  • Лолита

    Владимир Набоков1955

    Самый известный свой роман Набоков написал по-английcки, а примерно десять лет спустя перевёл на русский язык. История взрослого мужчины под условным именем Гумберт Гумберт, который испытывает влечение к девочкам-подросткам особого склада (он называет их «нимфетками» и приписывает им некий демонизм) и находит любовь всей жизни в 12-летней Лолите, нарушила табу, на которое редкий художник посягает и сегодня. Моральные оценки, которые автор позаботился вставить в роман, звучат неубедительно: это роман не о грехе, а об одержимости. Изображая со злой насмешкой «мещанскую вульгарность», Набоков поднимает вечный вопрос о морали и искусстве: только «художник и сумасшедший, игралище бесконечных скорбей» может увидеть запретную и недоступную филистеру красоту. Отношения Лолиты и Гумберта, развивающиеся в странствиях по американским мотелям, как в типичном роуд-муви, часто рассматривают как метафору столкновения Старого и Нового Света, дряхлой Европы и юной Америки. Эта двойственность отражена и в языке «Лолиты», где законсервированный эмиграцией слог (служащий в отеле назван «казачком») контрастирует с американскими реалиями, для которых писателю приходится вводить неологизмы. Публикация романа вызвала скандал, однако принесла автору славу большого писателя и богатство, позволившее ему оставить преподавание и полностью посвятить себя литературе.

    Подробнее о книге

К сожалению, браузер, которым вы пользуйтесь, устарел и не позволяет корректно отображать сайт. Пожалуйста, установите любой из современных браузеров, например:

Google Chrome Firefox Opera