Иван Бунин

Жизнь Арсеньева

1933

Роман первого русского нобелевского лауреата: ностальгия по утраченной усадебной идиллии и традициям классической русской литературы.

комментарии: Иван Чувиляев

О чём эта книга?

История становления личности юного дворянина, поэта Алексея Арсеньева, от младенчества до зрелости. Первые воспоминания и впечатления, учёба в гимназии, первые влюблённости — в крестьянку и соседку, познание смерти, иллюзии и увлечения, путешествия. Из всех этих осколков Бунин воссоздаёт быт России XIX века и подводит итог всей русской литературе этого периода.

Иван Бунин. 1925 год

Bettmann/Getty Images

Когда она написана?

Бунин начал работу над «Жизнью Арсеньева» летом 1927 года, в переломный момент своей жизни: за несколько месяцев до этого он познакомился с писательницей Галиной Кузнецовой, которая стала его ученицей и фактически второй женой, при живой Вере Муромцевой-Буниной. Кроме того, в начале того же года у Бунина впервые появился собственный дом — вилла в Грасе на юге Франции.

Кузнецова вела в своём дневнике достаточно подробную хронику работы над «Арсеньевым»: из её записок мы знаем, что 9 ноября 1927 года была окончена работа над первой частью романа. В 1933-м была написана финальная, пятая часть — об отношениях Арсеньева с его возлюбленной Ликой.

Фактически, однако, работа над книгой началась гораздо раньше. По свидетельству Веры Муромцевой, впервые Бунин признался, «что он хочет написать о жизни, в день своего рождения, когда ему минуло 50 лет, — это 23 (10) октября 1920 года» 1 Москва. 1961. № 7. С. 146.. Уже в 1921 году появляются первые наброски к роману — «Безымянные записки» и «Книга моей жизни». Подступом к роману можно счесть и «Цикад» (1926) — произведение сложной жанровой природы, которое критик определял как «лирическую поэму в прозе» 2 Кульман Н. «Цикады» Бунина // Возрождение. 1925. 17 декабря. № 198. С. 3–4..

Галина Кузнецова, ученица и возлюбленная Бунина. 1934 год
Иван Бунин с женой Верой Муромцевой. 1907 год

Как она написана?

Ещё первые читатели «Жизни» замечали, что в ней наиболее отчётливо видны все узнаваемые элементы бунинской прозы. Пристальное внимание к деталям, оживляющие их неожиданные эпитеты, максимально субъективная передача красок и запахов. Зимняя дорога пахнет «лошадиной вонью, мокрым енотовым воротником, серником и махоркой при закуриваньи», а кухня — «жирной горячей солониной и ужинающими мужиками». Небо усеяно «белыми, синими и красными пылающими звёздами», море — «купоросно-зелёное».

«Жизнь Арсеньева» делится на пять книг: каждая связана с определённым этапом взросления героя. В первой — ранние впечатления, и составлена она из пейзажей, описаний и самых смутных воспоминаний. Вторая посвящена учёбе Арсеньева в гимназии — и здесь на смену природе, цветам и краскам приходит быт: дом небогатого мещанина Ростовцева, в котором живёт главный герой, обстановка провинциального города и его гимназии. Третья часть — рассказ о первых влюблённостях. Четвёртая — своеобразный травелог, описание путешествий героя по России. Пятая, «Лика», и вовсе отдельный рассказ, во многом похожий на будущие «Тёмные аллеи»: скупое и вместе с тем откровенное повествование о любви.

Выйдя на балкон, я каждый раз снова и снова, до недоумения, даже до некоторой муки, дивился на красоту ночи: что же это такое и что с этим делать!

Иван Бунин

При этом темы не разграничены строго по главам, а плавно сменяют друг друга. Описания природы из первой части составляют начало второй, любовные линии третьей открывают четвёртую, встреча с Ликой, главным персонажем пятой части, происходит в финале четвёртой.

Ещё одна особенность стиля «Жизни» — монологичность повествования. Хотя уже из названия следует, что автор и герой — не одно лицо, основной массив текста — это не только воспоминания, но и рассуждения Арсеньева о русской литературе и истории, о характерах, о модах и событиях, о человеческих типах и переменах в быту. Перед нами что-то вроде заметок на полях автобиографии — и именно они превращают исповедь главного героя в нечто большее: роман о мире, который навсегда ушёл и сохранился только в воспоминаниях.

Михаил Клодт. Вечерний вид в деревне. Орловская губерния. 1874 год. Дальневосточный художественный музей, Хабаровск

Что на неё повлияло?

Тексты, повлиявшие на «Жизнь Арсеньева», названы в самом романе: Бунин открыто указывает на них в лирических отступлениях о русской литературе XIX века. Важную роль в сюжете играют стихи Пушкина («…Как часто сопровождал я им свои собственные чувства и всё то, среди чего и чем я жил!»), Лермонтова («Какой дивной юношеской тоске… отвечали эти строки, пробуждая, образуя мою душу!»), романы Толстого и Тургенева. Владислав Ходасевич, правда, ставил «Арсеньева» выше тургеневских романов: «Вся его вода, весь сахар... отделены и удалены».

Другие источники влияния ещё очевиднее. «Жизнь Арсеньева» завершает длинную традицию беллетризированных мемуаров или автобиографических романов из жизни русского поместного дворянства: можно вспомнить «Детские годы Багрова-внука» Сергея Аксакова, «Детство», «Отрочество» и «Юность» Льва Толстого и написанное за десять лет до «Арсеньева» «Детство Никиты» Алексея Николаевича Толстого, с которым Бунина связывали сложные отношения симпатии и отвращения (встретившись в 1936 году в Париже с нобелевским лауреатом, «советский граф» приветствовал его словами: «Можно тебя поцеловать? Не боишься большевика?») 3 Бунин И. А. Третий Толстой..

Орест Верейский. Иллюстрация к «Жизни Арсеньева». 1972 год
Вилла «Бельведер» в Грасе, где жили Бунины. Около 1933 года

Fine Art Images/Heritage Images/Getty Images

Как она была опубликована?

«Жизнь Арсеньева» публиковалась частями с 1927 по 1929 год в «Современных записках» Один из главных литературных журналов русской эмиграции, издававшийся в Париже с 1920 по 1940 год. В журнале печатались Цветаева, Мережковский, Гиппиус, Тэффи, Андрей Белый, в литературно-критическом отделе — Адамович, Ходасевич, Святополк-Мирский. В 1928 году при журнале было создано одноимённое издательство., одном из самых заметных изданий русской эмиграции. Фактически миссией журнала было объединение всех антибольшевистских сил. В нём публиковались не только литераторы самых разных взглядов (как «почвенники» Иван Шмелёв и Борис Зайцев Борис Константинович Зайцев (1881–1972) — писатель. Был участником литературного кружка «Среда». Приятельствовал с Буниным. В 1922 году получил разрешение выехать за границу для лечения и не вернулся. За границей работал в журналах «Современные записки», «Перезвоны», газетах «Возрождение» и «Русская мысль». Автор повестей, романов, сборников рассказов, пьес, мемуаров и литературных биографий писателей — Тургенева, Жуковского, Гоголя, Чехова и Тютчева., так и декадентский классик Дмитрий Мережковский), но и политики, например глава кадетов Конституционно-демократическая партия, одна из самых крупных политических партий России начала XX века. Была образована в 1905 году, её основателем и бессменным лидером был историк Павел Милюков. Кадеты преобладали в первом составе Временного правительства, Милюков тогда был избран министром иностранных дел. После Октябрьской революции были объявлены «врагами народа», лидеры партии эмигрировали. Павел Милюков и экс-глава Временного правительства Александр Керенский. Первая часть «Жизни» появилась в конце 1927 года, четвёртая — осенью 1929-го, причём и автор, и читатели не считали роман оконченным.

Рассказ «Лика», согласно дневникам Кузнецовой, изначально планировался как продолжение «Жизни Арсеньева», но опубликован был в 52-й и 53-й книгах «Записок» за 1933 год как самостоятельное произведение. Не вошёл он и в напечатанный в том же году английский перевод «Арсеньева». Бунин включил его в роман только в 1939 году, когда роман вышел по-русски отдельным изданием.

«Жизнь Арсеньева». Издательство «Современные записки». Париж, 1930 год
Литературный журнал «Современные записки». 1927 год. С 1927 по 1929 год в этом журнале по частям публиковалась «Жизнь Арсеньева»

Как её приняли?

Уже первую книгу «Жизни Арсеньева», опубликованную в «Современных записках», многие критики оценили как важнейшее произведение Бунина, его opus magnum. Владимир Вейдле в парижской газете «Возрождение» назвал его «самой исчерпывающей, самой полной, окончательной в известном смысле книгой» 4 Бабореко А. К. Бунин. М.: Молодая гвардия, 2009.. Кроме того, почти все рецензенты особо отмечают тесную связь романа с русской классикой. Владислав Ходасевич, тот же Владимир Вейдле Владимир Васильевич Вейдле (1895–1979) — культуролог, поэт, философ. В 1924 году эмигрировал во Францию, где преподавал в Свято-Сергиевском богословском институте. Вейдле считал себя консерватором, исповедовал православие, при этом был последовательным сторонником европейского пути России. Он много публиковался в эмигрантской периодике («Последние новости», «Современные записки», «Числа»), писал книги о взаимосвязи искусства и религии, месте России в европейской культуре. Был близким другом Владислава Ходасевича и одним из первых исследователей его творчества., Марк Алданов Марк Александрович Алданов (1886–1957) — писатель, философ. В России занимался химией, выпустил книгу о Льве Толстом. В 1918 году эмигрировал, до начала войны жил в Берлине и Париже. Печатал в газете «Последние новости» исторические очерки, писал исторические романы. В 1940 году переехал в США, там работал в «Новом журнале», газете «Новое русское слово» и Издательстве имени Чехова. Дружил с Буниным и Набоковым. Алданова 13 раз выдвигали на Нобелевскую премию по литературе., так или иначе, строят свои отзывы на сравнениях «Арсеньева» с романами Тургенева, Толстого и Достоевского. Критик рижской газеты «Сегодня» Латвийская газета на русском языке, издававшаяся с 1919 по 1940 год. Сотрудниками газеты были Аркадий Аверченко, Марк Алданов, Константин Бальмонт, Пётр Пильский. Была закрыта после ввода советских войск в Латвию, владельцы газеты эмигрировали в США. Пётр Пильский Пётр Мосевич Пильский (1879–1941) — писатель, журналист. Был военным, литературой начал заниматься в конце 1890-х годов. Дружил с Александром Куприным. Вместе с ним Пильский редактировал газету «Свободная Россия» в 1917 году. Затем возглавил сатирический журнал «Эшафот». После ареста в 1918 году Пильский эмигрировал в Латвию, где больше 20 лет проработал обозревателем в газете «Сегодня». идёт дальше: он утверждает, что русская литература — ключевая тема романа. «Жизнь Арсеньева», утверждал он, — о том, что классическая русская литература и мир, который она описывала, никуда не исчез: «Ни у кого больше нет такой… уверенности, что нить мира непрерывна». Более того, Пильский ставит «Жизнь» выше автобиографических произведений Аксакова или Толстого: «они однотемны», а «Арсеньева» отличает полифоничность, он выходит далеко за рамки собственно автобиографической или мемуарной прозы.

Воспоминания — нечто столь тяжкое, страшное, что существует даже особая молитва о спасении от них

Иван Бунин

В то же время даже критики, близкие кругу Бунина, например Юлий Айхенвальд Юлий Исаевич Айхенвальд (1872–1928) — литературный критик. Занимался философией, был секретарём редакции журнала «Вопросы философии и психологии». Получил известность благодаря критическим фельетонам, которые публиковал в «Русских ведомостях», «Речи» и «Русской мысли». Статьи были изданы в сборнике «Силуэты русских писателей» (1906). В 1922 году Айхенвальд был выслан из страны на «философском пароходе». Жил в Берлине, выступал с лекциями, работал в газете «Руль», участвовал в создании Кружка друзей русской литературы. Погиб, попав под трамвай., отмечали некоторую тяжеловесность стиля: «Поистине драгоценную ткань разостлал перед нами Бунин, но ткань эта тяжела. <…> …Его новому детищу не хватает лёгкого дыхания» (в последней фразе критик обыгрывает название бунинского рассказа). Некоторые единомышленники Бунина восприняли финальную часть «Арсеньева», «Лику», неоднозначно. Скажем, в дневниках Ивана Шмелёва встречается грубый отзыв о публикации — он называет её провалом и выносит суровый приговор Бунину: «Его надо судить» (видимо, Шмелёва смутила откровенность финальной части «Арсеньева»).

На восприятие романа серьёзно повлияли споры и слухи о том, кому из русских литераторов присудят Нобелевскую премию по литературе. Всерьёз рассматривалось два кандидата: Бунин и Мережковский. В дневниках Галина Кузнецова упоминает, что отношения двух влиятельных литераторов обострились почти до состояния настоящей войны. Пишет она и о том, что Мережковский неодобрительно высказывается о «Жизни Арсеньева». Но нигде, кроме этих записок, высказываний Мережковского о романе не сохранилось.

Несмотря на культурную изоляцию СССР, роман читали отдельные литераторы и в Советском Союзе, — правда, отзывов своих не публиковали. Тем показательнее дневниковая запись драматурга Александра Афиногенова Александр Николаевич Афиногенов (1904–1941) — драматург. Автор пьес «Чудак» (1928), «Ложь» (1933), «Машенька» (1940). В начале 1930-х годов руководил РАПП. В 1937 году Афиногенов был исключён из партии, но затем восстановлен. Погиб в Москве во время бомбёжки.: «Иссыхает воображение писателя вдали от родной страны… <…> …Порой его краски снова играют, но именно порой… <…> …Злобно клевещет на передовое студенчество, на революционные кружки, на рабочих и на всех тех, кто действительно жил особой жизнью…»

Критик Юлий Айхенвальд отмечал, что «Жизни Арсеньева» не хватает «лёгкого дыхания»
Критик Владимир Вейдле счёл «Жизнь Арсеньева» «самой исчерпывающей, самой полной, окончательной в известном смысле книгой» Бунина

Что было дальше?

На судьбу романа огромное влияние оказало присуждение Бунину Нобелевской премии в 1933 году. «Жизнь Арсеньева» была издана на основных европейских языках, — правда, под изменённым и, если угодно, прямо противоположным оригинальному названием «К истокам жизни». Если русское заглавие указывает на то, что роман — биография вымышленного героя, то переводное скорее намекает на мемуарный жанр. Перевод на английский выполнил Глеб Струве Глеб Петрович Струве (1898–1985) — поэт, литературовед, переводчик. Сын политика Петра Струве. Эмигрировал в 1919 году. Преподавал русскую литературу в Лондонском университете. В 1947 году переехал в США, там преподавал в Калифорнийском университете. Автор книги «Русская литература в изгнании». Переводил рассказы и стихи на английский язык. Подготовил к изданию собрания сочинений Пастернака, Мандельштама, Ахматовой, Гумилёва и Цветаевой. в соавторстве с Хэмишем Майлсом. Британская и американская критика приняла «Истоки» холодно: суть всех отзывов сводилась к тому, что это просто достойная книга лауреата Нобелевской премии, известного по старому рассказу «Господин из Сан-Франциско». Бабетта Дейч Бабетта Дейч (1895–1982) — поэтесса, критик, переводчица. Преподавательница Колумбийского университета. Жена переводчика и слависта Авраама Ярмолинского. Дейч переводила с русского на английский язык — стихи Пастернака и Есенина, пушкинского «Евгения Онегина». Переводы Дейч жёстко критиковал Корней Чуковский: «Я только сейчас удосужился просмотреть перевод моего «Крокодила», сделанный Бабеттой Дейч. Эта женщина меня зарезала. Банальщина дамских детских книжек, сочиняемых сотнями. Всё то, ради чего написана эта книжка, исчезло. Вместо «тысячи порций мороженого» какое-то идиотское мямление». из New York Herald Tribune вовсе с самого начала припечатала «Арсеньева»: «Романом эту книгу можно назвать лишь из вежливости».

Отдельный казус произошёл с французским переводом, изданным в 1935 году. Выполнил его Морис Парижанин (псевдоним Мориса Донзеля) — он же был переводчиком Троцкого и Ленина, журналистом коммунистической газеты L'Humanité, а кроме Бунина переводил исключительно советских авторов: Бабеля, Фадеева и Серафимовича. Если учесть отношение Бунина не только к лидерам большевизма (высказанное в «Окаянных днях»), но и принципиальное неприятие любой советской литературы — его сотрудничество с Парижанином выглядит как минимум парадоксально.

Я тогда ещё не знал, что эта быстрота, исчезновение времени есть первый признак   начала так называемой влюблённости

Иван Бунин

Сам Бунин тем временем не считал роман оконченным и на протяжении нескольких лет обдумывал идею продолжения. Александр Бабореко в своей книге о Бунине приводит цитату из его записных книжек, в которой даже указывается, что будет с Арсеньевым дальше: «Вот молодой человек: ездит, всё видит, переживает войну, революцию, а затем и большевизм, и приходит к тому, что жизнь выше всего, и тянется к небу». Так или иначе, к роману Бунин больше не возвращался.

В Советском Союзе роман впервые вышел в составе девятитомника Бунина в 1966 году и с тех пор много раз переиздавался. В 2000 году Алексей Учитель снял по сценарию Авдотьи Смирновой фильм «Дневник его жены» — о драматических отношениях внутри любовного треугольника в доме Бунина, приходящихся на время создания романа.

«Дневник его жены». Режиссёр Алексей Учитель. Россия, 2000 год. В роли Веры Муромцевой Галина Тюнина

«Дневник его жены». Режиссёр Алексей Учитель. Россия, 2000 год. В роли Ивана Бунина Андрей Смирнов

Бунину дали Нобелевскую премию за «Жизнь Арсеньева»?

В литературе о Бунине часто встречается утверждение, что Нобелевскую премию писатель получил именно за «Жизнь Арсеньева». Формально это не так: официальная формулировка комитета — «За строгое мастерство, с которым он развивает традиции русской классической прозы». Кроме того, о возможности его награждения говорилось задолго до публикации «Арсеньева»: ещё в 1920-е годы в эмигрантской среде велись споры о том, кто из русских писателей станет первым лауреатом. Наиболее вероятным кандидатом считался Максим Горький, кроме него и Бунина всерьёз говорилось о возможности награждения Александра Куприна и Дмитрия Мережковского.

Надо заметить, что политической составляющей в решении Нобелевского комитета не было — Бунина наградили не в пику советской литературе. Все споры о премии сводились к одному вопросу: кто из литераторов (Горький, Куприн, Мережковский или автор «Жизни») наиболее достоин получить премию за сто лет русской литературы. Так, чтобы это была премия одновременно и Толстому, и Чехову, и Достоевскому, и Тургеневу. В этом смысле «Жизнь» только продемонстрировала, что Бунин — идеальный кандидат на такую роль.

Галина Кузнецова, Вера Муромцева и Иван Бунин на церемонии вручения Нобелевской премии. Стокгольм, 1933 год

«Жизнь Арсеньева» — это роман или автобиография?

И сам Бунин, и первые критики романа не рассматривали его как автобиографию. Владислав Ходасевич в своей рецензии определял «Арсеньева» как «вымышленную автобиографию», то есть попытку отдать свои воспоминания и переживания другому персонажу.

Тем не менее автобиографические мотивы в романе важны и заметны. Арсеньев движется по тому же пути, что и Бунин: бросает гимназию, работает в провинциальной газете, путешествует, переживает роман с коллегой по редакции. Важность собственных воспоминаний отмечает в дневниках и Галина Кузнецова: Бунин, по её словам, «так погружён в восстановление юности, что глаза его не видят нас».

У многих героев «Жизни Арсеньева» есть узнаваемые прототипы, автобиографичны многие факты и детали. Хутор Каменка, где рос Арсеньев (одинокая усадьба среди пустынных полей, где «зимой безграничное снежное море, летом — море хлебов, трав и цветов»), списан с хутора Бутырки Елецкого уезда, где протекало детство Бунина. Бабушкино имение Батурино — это Озерки, бунинское родовое гнездо. Запивающий временами отец героя, игрок, промотавший состояние, оборонявший Севастополь в Крымскую кампанию, азартный, вспыльчивый и беспечный усадебный дворянин — портрет отца писателя. Братья Бунина — Юлий, народоволец, арестованный по доносу соседа, и трудолюбивый Евгений — выведены в романе как Георгий и Николай Арсеньевы. Прототип несчастливого и чудаковатого домашнего учителя Баскакова в реальности носил фамилию Ромашков, а мещанин Ростовцев, у которого живёт нахлебником Арсеньев, поступив в гимназию, — Бякин. Автобиографической основой романа Арсеньева с Ликой были отношения самого Бунина с Варварой Пащенко 5 Михайлов О. Строгий талант. М.: Современник, 1976..

Я был в детстве добр, нежен — и однако с истинным упоением зарезал однажды молодого грача с перебитым крылом

Иван Бунин

Но память о юности — лишь часть поэтики романа, пусть и важная. Один из самых внимательных читателей Бунина, Фёдор Степун Фёдор Августович Степун (1884–1965) — философ и мемуарист. До эмиграции издавал философский журнал «Логос», воевал в Первой мировой — этот опыт он отразил в книге «Из писем прапорщика-артиллериста», занимал должность во Временном правительстве. В 1922 году Степуна высылают из страны в рамках борьбы с инакомыслием. После эмиграции философ пережил ещё и немецкий нацизм — в Германии он преподаёт в университете, редактирует философские журналы, пока нацисты не лишают его права преподавать; в это время Степун работает над своими воспоминаниями о России «Бывшее и несбывшееся»., указывал на функцию автобиографических мотивов в «Арсеньеве»: именно воспоминания писателя о детстве и юности создают эффект одновременно живой и ушедшей реальности. Он отмечает «некое непередаваемое словами звучание тверди небесной, той тверди духовной, под которой развёртываются судьбы России и судьба Арсеньева. С этой музыкой сфер сливаются воспоминания Арсеньева не только о своих предках, не только о раннем влиянии на него великих зачинателей новой русской культуры, но и о гораздо более древних звуках, неизвестно как дошедших до мальчика».

Самый внятный ответ на вопрос об автобиографичности «Жизни Арсеньева» дала вдова писателя Вера Муромцева-Бунина: «Конечно, в «Жизни Арсеньева» очень много биографических черт, взята природа, в которой жил автор, но всё художественно переработано и подано в этом романе творчески, и, может быть, подано так потому, что автору хотелось, чтобы это было так в его жизни».

Юрий Мальцев в своей биографии Бунина отмечает родство «Арсеньева» с «Поисками утраченного времени». Правда, с поправкой на то, что цикл романов Пруста Бунин прочёл, уже написав первые части собственной книги. Родство их, по словам Мальцева, заключается в том, что обе книги не пытаются пересказать или реконструировать события — они заняты феноменом памяти вообще. «Жизнь Арсеньева», пишет Мальцев, — это «не воспоминание о жизни, а воссоздание своего восприятия жизни и переживание этого восприятия» 6 Мальцев Ю. Иван Бунин: 1870–1953. Франкфурт-на-Майне, М.: Посев, 1994..

Любопытно, что на папке с рукописью «Арсеньева» жанровое определение «роман» написано в кавычках. О желании «начать книгу, о которой мечтал Флобер, «Книгу ни о чём», без всякой внешней связи, где бы излить свою душу, рассказать свою жизнь, то что довелось видеть в этом мире, чувствовать, думать, любить, ненавидеть» Бунин писал в дневнике 27 октября — 9 ноября 1921 года: именно в это время писатель делает первые наброски к будущей «Жизни Арсеньева».

Орест Верейский. Иллюстрация к «Жизни Арсеньева». 1972 год
Иван Бунин. 1891 год

«Жизнь Арсеньева» — роман воспитания?

Сюжетно «Жизнь» можно отнести к жанру романа воспитания: здесь действительно рассказана история становления и взросления главного героя. Но есть одно важное отличие. Классический роман воспитания рассказывает о том, как сама жизнь, череда событий, с которыми сталкивается герой, формируют его личность. Дэвид Копперфилд Диккенса через лишения и унижения приходит к успешной литературной карьере. Фредерик Моро из «Воспитания чувств» и Александр Адуев из «Обыкновенной истории» Гончарова переживают крах иллюзий и юношеского романтизма, становятся обывателями. В этом смысле с Арсеньевым ничего не происходит. Его не обманывают, он не оказывается жертвой интриг, не вынужден предавать свои идеалы. Главное в его воспитании — впечатления от книг, путешествий и встреч. Чтение Пушкина и Лермонтова, наблюдения за природой и похоронами помещиков, влюблённости в коллег, крестьянок и жительниц соседних имений. Но в первую очередь — игра света в цветных стёклах окон родного дома, цвета полей и неба, запахи садов и городов, которые молодой литератор Арсеньев и описывает.

Почему фамилия главного героя Арсеньев?

В фамилии главного героя Бунин шифрует одну из важных тем романа — его связи с классической русской литературой. Арсеньева — фамилия бабушки Лермонтова. В истории русской литературы XIX века она занимает место где-то рядом с Ариной Родионовной. Только няня Пушкина — носительница народной мудрости и фольклора. А Елизавета Алексеевна Арсеньева — хранительница патриархальной дворянской культуры, строгий и внимательный воспитатель юного и пылкого поэта. Таким образом, само имя героя тесно связывает его с традицией, с Россией первой половины XIX века.

Неизвестный художник. Портрет Елизаветы Арсеньевой, бабушки Михаила Лермонтова. Начало XIX века. В фамилии главного героя Бунин шифрует связь с русской классикой

Почему Арсеньев ушёл из гимназии?

Во второй части «Арсеньева» герой внезапно, без объяснения причин, бросает гимназию — автор только сообщает об этом читателю. Но прежде в некотором смысле эмоционально его к этому готовит: предыдущие главы связаны с попыткой привлечь Арсеньева в «дворянский гимназический кружок». Одноклассник главного героя, Вадим Лопухин, предлагает ему дружбу и покровительство — «чтобы не мешаться больше со всякими Архиповыми и Засусайловыми». На деле членство в «кружке» и покровительство Лопухина подразумевают не какую-нибудь продуктивную деятельность, а знакомство с некоей барышней по имени Наля Р., которая «прошла огонь и воду и медные трубы, умна, как бес, весела, как француженка, и может выпить бутылку шампанского без всякой посторонней помощи». Эта же Наля, по идее Лопухина, должна Арсеньева «немножко образовать». Проще говоря, привилегии гимназиста-дворянина перед «всякими Засусайловыми» ограничиваются только развязностью в поведении и сексуальной раскрепощённостью.

Сразу после ухода из гимназии Арсеньев посвящает всё своё время литературе. Именно главы, описывающие этот период, написаны в форме эссе о Пушкине, Тургеневе и других. Так что уход из гимназии — это ещё и бунт: против мнимого, сугубо формального аристократизма (больше напоминающего карикатурное гусарство) ради подлинного, литературного, укоренённого в традиции.

Гимназисты. 1900-е годы. Во второй части «Арсеньева» герой без объяснения причин бросает гимназию

Собрание МАММ

Кто такие Пила и Сысойка и почему из-за них брат Арсеньева стал подпольщиком?

Во второй части, рассказывая об увлечении старшего брата идеями народничества, главный герой задаётся вопросом: «Что побуждало брата… весь жар своей молодости отдавать «подпольной работе?» Горькая участь Пилы и Сысойки?» Современному читателю эти имена вряд ли что-то говорят. Сверстнику Бунина и его персонажа Арсеньева они были хорошо знакомы. Пила и Сысойка — персонажи весьма популярного в 1860-е годы очерка писателя-народника Фёдора Решетникова Фёдор Михайлович Решетников (1841–1871) — писатель. Служил чиновником в Перми, Екатеринбурге и Санкт-Петербурге. Писал очерки, рассказы и повести о горнозаводских рабочих, жизни бурлаков, женской эмансипации. Публиковался в «Современнике». «Подлиповцы», два крестьянина, одного из которых условия жизни в пореформенной России ввергают в нищету, а в другом пробуждают жажду бунта. Их упоминание в «Арсеньеве» — очередная отсылка к русской литературе XIX века, только уже не к Пушкину и Тургеневу, а к куда более специфической, публицистической её линии, кругу «Современника» Литературный журнал (1836–1866), основанный Пушкиным. С 1847-го «Современником» руководили Некрасов и Панаев, позже к редакции присоединились Чернышевский и Добролюбов. В 60-х в «Современнике» произошёл идеологический раскол: редакция пришла к пониманию необходимости крестьянской революции, в то время как многие авторы журнала (Тургенев, Толстой, Гончаров, Дружинин) выступили за более медленные и постепенные реформы. Спустя пять лет после отмены крепостного права «Современник» закрылся по личному распоряжению Александра II. и «Отечественных записок» Литературный журнал, издававшийся в Петербурге с 1818 по 1884 год. Основан писателем Павлом Свиньиным. В 1839 году журнал перешёл Андрею Краевскому, а критический отдел возглавил Виссарион Белинский. В «Отечественных записках» печатались Лермонтов, Герцен,  Тургенев, Соллогуб. После ухода части сотрудников в «Современник» Краевский в 1868 году передал журнал Некрасову. После смерти последнего издание возглавил Салтыков-Щедрин. В 1860-е в нём публиковались Лесков, Гаршин, Мамин-Сибиряк. Журнал был закрыт по распоряжению главного цензора и бывшего сотрудника издания Евгения Феоктистова.. Как и во многих других случаях, Бунин тут объясняет мотивировки поступков героев, ссылаясь на влиятельную для времени действия романа литературу. Книга в «Арсеньеве» не только формирует вкус героя и его представления о мире, она может влиять на принятие конкретных и весьма непростых решений, побуждает к действию.

Орест Верейский. Иллюстрация к «Жизни Арсеньева». 1972 год
Фёдор Решетников, автор очерка «Подлиповцы», героями которого были упоминаемые в «Жизни Арсеньева» Пила и Сысойка

Почему в романе так много страниц посвящено смерти?

В «Арсеньеве» действительно очень много описаний смертей. Умирают маленькая сестренка Надя, бабушка Арсеньева, Писарев, муж сестры героя (у него тоже «литературная» фамилия). Но едва ли не больше внимания уделяется смертям вовсе незнакомых герою людей: гибнет некий деревенский мальчик Сенька (выбор имени эпизодического персонажа не случаен — уменьшительное от «Арсений», очевидная параллель с фамилией главного героя) — и за этим следует настоящее эссе о смерти: «Есть люди, что… с младенчества имеют обострённое чувство смерти (чаще всего в силу столь же обострённого чувства жизни). <…> Вот к подобным людям принадлежу и я». Умирает популярнейший в 1880-е годы поэт-декадент Надсон — и это вызывает в душе Арсеньева невероятное потрясение: «Когда я прочёл зимой о его смерти и о том, что его металлический гроб, «утопавший в цветах», отправлен для торжественного погребения «в морозный и туманный Петербург», я вышел к обеду столь бледный и взволнованный, что даже отец стал тревожно поглядывать на меня и успокоился только тогда, когда я объяснил причину своего горя». Сам Бунин не только был потрясён смертью Надсона, но и опубликовал в 1887 году стихотворение его памяти («Над могилой Надсона»), очевидно отсылающее к «Смерти поэта» Лермонтова, — оно стало дебютом Бунина в печати:

Умолк поэт… Но вечно будет
Он жить в преданиях времён,
И долго, долго не забудет
Отчизна лиры его звон!

Кончается роман тоже смертью — Лики, которая просит, «чтобы скрывали от меня её смерть возможно дольше».

Но у повышенного внимания к теме смерти есть и другие, более сложные причины. Одним из первых о них заговорил Фёдор Степун в рецензии на роман:

Тема памяти сущностно связана с темой смерти. Читая «Арсеньева», всем существом чувствуешь, что преображающая глубина бунинской памяти есть реальная власть над обезображивающим беспамятством большевизма, что она не просто память, но уже вечная память панихиды.

Здесь же он отмечает: в «Арсеньеве» нет ни слова о том, что описанный мир исчез, что его больше нет, тем более — что он разрушен Гражданской войной и большевизмом. Отчасти потому, что Бунин не исключал, что создаст продолжение романа и даже опишет судьбу героя в 1917 году и позже. Отчасти — потому что именно тема смерти, отчётливо звучащая в романе, делает его хроникой умирания старой, патриархальной, дворянской России.

Михаил Клодт. Село в Орловской губернии. 1864 год. Харьковский художественный музей

«Жизнь Арсеньева» — энциклопедия дореволюционной России?

Первые же читатели романа отмечали, что в нём чрезвычайно подробно описан быт и вообще специфика эпохи конца XIX века. Фёдор Степун, перефразируя известную формулу Белинского о «Евгении Онегине», прямо называл «Арсеньева» «энциклопедией русской жизни»:

Заснята Россия исключительно чувствительной камерой. Засняты все области: север, юг, запад и восток. Её пейзажи, веси и города, губернские соборы, дворянские усадьбы, вокзалы, деревни… редакции провинциальных газет, присутственные места, красные коврики под начальственными штиблетами… мещанские рукомойники.

Правда, из этого пассажа можно сделать вывод, что «Жизнь» — это всего лишь подробный физиологический очерк Нравоописательный очерк. Один из первых в России «физиологических» сборников — «Наши, списанные с натуры русскими», составленный Александром Башуцким. Самый известный — альманах «Физиология Петербурга» Некрасова и Белинского, ставший манифестом натуральной школы., описание быта: как устроены дворянские усадьбы, какие отношения были у помещиков с крестьянами, какой была система образования в гимназиях и т. д. Но всего этого в «Арсеньеве» не найти. Зато тут подробнейше описано, как пахло в коридорах гимназии. Мы не узнаём, например, сколько стоила форма гимназиста или как она выглядела. Зато Бунин описывает «пыльные окна, нагреваемые городским солнцем», духоту и тесноту шляпной мастерской, где ему выбирают гимназическую фуражку. В странствиях Арсеньева тоже описаны не города, а эмоции, которые они вызывают у героя. Не топография или архитектура, а цвета и запахи: Витебск встречает героя «лиловыми, голубыми и гранатовыми» шубками гуляющих по улицам девушек и «антилопьими» взглядами юношей. Ни слова о том, что Арсеньев приезжает в черту оседлости, город, где дозволено жить евреям, никаких описаний быта еврейского местечка, которое бы обязательно нашлось в «энциклопедии русской жизни», физиологическом очерке, мы тут не обнаружим. Так что Степун всё же грешит против правды, применяя формулу Белинского к «Жизни Арсеньева»: это ни в коем случае не историко-бытовой очерк и точно не альбом фотографий России XIX века. Здесь описано как раз то, что оказывается за рамками очерка, чего фотография передать не может. Чувства, запахи, полутона ушедшей реальности. Не быт, а те ощущения, которые были с ним связаны. Что само по себе гораздо ценнее, чем информативная и подробная энциклопедия.

Почему вместо поездки к месту службы Арсеньев отправляется в путешествие?

Поведение главного героя в «Жизни Арсеньева» далеко не всегда подчинено бытовой логике. В четвёртой части, после скуки в деревне и нескольких юношеских любовных увлечений, персонаж принимает решение устроиться на службу в редакцию провинциальной газеты. И отправляется в Орёл, но по дороге внезапно меняет маршрут и начинает порывистое путешествие по России. Почему он вдруг так поступает, прямо не объясняется. Мы вдруг видим Орёл и всю европейскую часть России с высоты птичьего полета: «…Там, вдоль вокзала, — великий пролёт по всей карте России: на север — в Москву, в Петербург, на юг — в Курск и в Харьков, а главное — в тот самый Севастополь, где как будто навеки осталась молодая отцовская жизнь…» — и Арсеньев начинает метаться между этими географическими точками.

Стоит обратить внимание, что Арсеньев нарочно выбирает «литературные» места на карте. Помещичий юг — Орёл он прямо называет «городом Лескова и Тургенева». Крым «Севастопольских рассказов» Толстого и семейных преданий: «Было что-то, что связывалось с моим смутным представлением дней Крымской войны: какие-то редуты, какие-то штурмы, какие-то солдаты того особенного времени, что называлось «крепостным» временем». Поездка в Петербург — тоже порывистая, внезапная и необъяснимая — оборачивается попыткой пережить там всё то, что обычно переживает «маленький человек» в большом, холодном и жестоком городе: «Петербург! Я чувствовал это сильно: я в нём, весь окружён его тёмным и сложным, зловещим величием». Одним словом, герой снова примеряет на себя сюжетные, характерные модели русской литературы — и смысл путешествия именно в том, чтобы побывать внутри «Севастопольских рассказов», «Петербургских повестей», «Леди Макбет Мценского уезда» или «Отцов и детей».

Вид на город Орёл с правого берега Оки. 1910-е годы. Арсеньев отправляется в Орёл, но по дороге меняет маршрут и начинает путешествие по России
Мост через Двину. Витебск, 1912 год

Монастырский переулок. Харьков, начало XX века

Почему финальная часть была опубликована отдельно от романа?

В финале четвёртой части Бунин очевидно ставит точку в повествовании. Оно переносится во Францию конца 1920-х годов, описываются смерть и похороны когда-то случайно встреченного Арсеньевым в Орле гусара. Но после этого «Жизнь» продолжается, следует пятая часть. Она заметно отличается от предыдущих, да и опубликована поначалу была в «Современных записках» за 1933 год как самостоятельное произведение под названием «Лика». Но, как признавался сам Бунин, он «издал «Лику» [отдельно] только потому, что «Жизнь Арсеньева» уже была издана, но при первой возможности [то есть при публикации романа отдельной книгой] ввёл её как пятую книгу» 7 Бабореко А. К. Бунин. М.: Молодая гвардия, 2009..

Действительно, стилистически она несколько выпадает из ткани романа и даже больше напоминает будущие рассказы «Тёмных аллей». Тут почти нет монологов и лирических отступлений, рассуждений и описаний — это линейное повествование о первой любви и первом опыте совместной, почти семейной жизни Арсеньева. Но именно эти отличия одновременно определяют место «Лики» в романе: это финал скитаний, рассуждений и сомнений главного героя. Жизнь с Ликой, любовь к ней и скорбь о прошедшем счастье становятся итогом всех переживаний молодого Арсеньева. Именно потому, что «Лика» — стройная история любви, её последняя фраза вполне может восприниматься как эпилог ко всему роману: «Я видел её смутно, но с такой силой любви, радости, с такой телесной и душевной близостью, которой не испытывал ни к кому никогда».

Варвара Пащенко. 1892 год. Прототип Лики из «Жизни Арсеньева»

Есть ли прототип у Лики?

Ещё во время работы над финальной книгой «Жизни» близкие Бунина прямо спрашивали у него, есть ли прототип Лики, существовала ли она (или женщина, сыгравшая такую же роль в его жизни) на самом деле. По признанию Бунина, он ввёл в роман героиню «на основе только некоторой сути пережитого им в молодости». Впрочем, в своём дневнике Кузнецова приводит куда более откровенное высказывание автора:

Вот доказательство того, как относительно то, что существует или не существует! <…> Ведь я её выдумал. Постепенно, постепенно она начала всё больше существовать, и вот сегодня во сне я видел её, уже старую женщину, но с остатками какой-то былой кокетливости в одежде, и испытал к ней всё те же чувства, которые должны были бы быть у меня к женщине, с которой 40 лет назад, в юности, у меня была связь.

С другой стороны, биографы Бунина прямо указывают на конкретный прототип Лики — корректора газеты «Орловский вестник» Варвару Пащенко, с которой Бунин прожил несколько лет и которая переехала вместе с ним в Полтаву. Но затем покинула его, как и в романе, лишь оставив записку («Уезжаю, Ваня, не поминай меня лихом…»), — правда, Пащенко, в отличие от Лики, бросила Бунина ради их общего приятеля, актёра Арсения Бибикова. Совпадает даже смерть героини и её прототипа: как и Лика, Пащенко умерла от туберкулёза — только не вскоре после расставания с писателем, а много лет спустя, в 1918 году.

Как и все остальные описанные в «Жизни» факты биографии писателя, история отношений с Пащенко сама по себе не имеет значения: это лишь материал, а атмосферу, ощущения, окружавшие его, Бунин реконструирует средствами литературы. «Образ её неясен? — писал Бунин Галине Кузнецовой о своей героине. — А мне казалось, что он ясно вышел — в смысле общеженского молодого, в его переменчивости, порождаемой изменением её чувств к «герою», кончившимся преданностью ему навеки. Я только это и хотел написать, — не резко реальный образ, — резкость уменьшила бы его тайную прелесть и трогательность» 8  Устами Буниных. Дневники. Т. 3. Франкфурт-на-Майне: Посев, 1977–1982. C. 39..

список литературы

  • Бабореко А. К. Бунин. М.: Молодая гвардия, 2009.
  • И. А. Бунин: pro et contra. СПб.: РХГИ, 2001.
  • Классик без ретуши: Литературный мир о творчестве И. А. Бунина. М.: Книжница, 2010.
  • Кузнецова Г. Н. Грасский дневник. М.: Московский рабочий, 1995.
  • Мальцев Ю. Иван Бунин. 1870–1953. Франкфурт-на-Майне, Москва: Посев, 1994.
  • Муромцева-Бунина В. Н. Жизнь Бунина. СПб.: Лениздат, 2014.
  • Устами Буниных. Дневники. Франкфурт-на-Майне: Посев, 1977–1982.

ссылки

Текст

Жизнь Бунина и жизнь Арсеньева: поэтика воспоминания

Статья филолога Бориса Аверина из антологии «Иван Бунин. Pro et contra».

Текст

10 цитат из писем и дневников Бунина

Бунин о литературной моде, революции, новой орфографии и Нобелевской премии, в ожидании которой он дописывал «Жизнь Арсеньева».

Видео

Дневник его жены

Биографический фильм Алексея Учителя о Бунине: автор сценария — Авдотья Смирнова, в ролях — Андрей Смирнов, Галина Тюнина, Ольга Будина, Евгений Миронов и другие.

Видео

Бунин в Париже и Стокгольме

Два коротких видео на сайте Нобелевской премии: Бунин обещает приехать в Стокгольм за своей наградой и сдерживает обещание.

Иван Бунин

Жизнь Арсеньева

читать на букмейте

Книги на «Полке»

Владимир Сорокин
Норма
Василий Розанов
Опавшие листья
Александр Солженицын
Один день Ивана Денисовича
Михаил Салтыков-Щедрин
История одного города
Николай Карамзин
Бедная Лиза
Варлам Шаламов
Колымские рассказы
Лев Толстой
Война и мир
Николай Некрасов
Кому на Руси жить хорошо
Антон Чехов
Чайка
Венедикт Ерофеев
Москва — Петушки
Николай Гоголь
Портрет
Михаил Булгаков
Белая гвардия
Николай Лесков
Соборяне
Фёдор Достоевский
Бесы
Антон Чехов
В овраге
Александр Пушкин
Пиковая дама
Фёдор Достоевский
Записки из подполья
Фёдор Достоевский
Идиот
Фёдор Сологуб
Мелкий бес
Даниил Хармс
Старуха
Сергей Довлатов
Заповедник
Михаил Лермонтов
Демон
Осип Мандельштам
Шум времени
Лев Толстой
Хаджи-Мурат
Михаил Салтыков-Щедрин
Господа Головлёвы
Александр Твардовский
Василий Тёркин
Константин Вагинов
Козлиная песнь
Гайто Газданов
Призрак Александра Вольфа
Лев Толстой
Смерть Ивана Ильича
Николай Гоголь
Шинель
Юрий Олеша
Зависть

К сожалению, браузер, которым вы пользуйтесь, устарел и не позволяет корректно отображать сайт. Пожалуйста, установите любой из современных браузеров, например:

Google Chrome Firefox Opera