Николай Лесков

Очарованный странник

1873

Жизнеописание странника, прошедшего сквозь множество невероятных приключений на пути к Богу. Повесть, в которой Лесков приходит к своему языку, стилизованному под народную речь, и начинает цикл о русских праведниках.

комментарии: Татьяна Трофимова

О чём эта книга?

На плывущем по Ладожскому озеру пароходе собирается компания случайных попутчиков. Среди них — то ли монах, то ли послушник с внешностью былинного богатыря — в миру Иван Флягин. В ответ на расспросы любопытствующих спутников Флягин рассказывает о своей удивительной жизни: татарском плене, роковой цыганке, чудесном спасении на войне и многом другом. Этой повестью Лесков начинает свой цикл о праведниках — но праведниках не канонических, а народных, чья жизнь не укладывается в привычные рамки и становится предметом слухов, мифов и легенд.

Николай Лесков. 1892 год

ТАСС

Когда она написана?

Повесть задумана, по-видимому, во время путешествия Лескова в 1872 году по Ладожскому озеру с заходом на Валаам. К концу того же года появляется её первый законченный вариант, а в 1873-м повесть готова к публикации. Для Лескова это время — рубежное: завершив монументальных «Соборян», он окончательно уходит от романной формы. «Очарованный странник» — не первая повесть Лескова: уже написаны «Житие одной бабы», «Леди Макбет Мценского уезда», «Овцебык»; незадолго до «Очарованного странника» публикуется «Запечатлённый ангел». В основу своих повестей писатель кладёт наблюдения за народной жизнью, накопленные за годы странствий по России; позднее они приведут его к замыслу так называемого цикла о праведниках. Что характерно, в этом направлении движется и Лев Толстой, который на рубеже 1860–70-х годов тоже проявляет интерес к народным сюжетам и обрабатывает их, чтобы в итоге создать на основе них «Азбуку». Та же тенденция поддерживается и писателями-народниками Писатели, разделяющие идеологию народничества — сближения интеллигенции с крестьянством в поисках народной мудрости и правды. Писателями-народниками можно назвать Николая Златовратского, Филиппа Нефёдова, Павла Засодимского, Николая Наумова. Среди литературных журналов, в которых публиковались их произведения, были «Отечественные записки», «Слово», «Русское богатство», «Заветы». с их полуочерковой прозой.

Крепость Корела в Приозёрске. XIX век. Здесь начинается действие повести: «Есть на Ладожском берегу такое превосходное место, как Корела, где любое вольномыслие и свободомыслие не могут устоять перед апатиею населения и ужасною скукою гнетущей, скупой природы»

Собор Рождества Пресвятой Богородицы Коневского Рождество-Богородичного монастыря. 1896 год. В Коневце, где находится этот собор, Иван Флягин садится на пароход

pastvu.com

Как она написана?

Повесть имеет рамочную конструкцию. Основной сюжет — непосредственно рассказ Ивана Флягина о его странствиях — заключён во второй, который формирует беседа случайных попутчиков на пароходе. При этом перед нами не последовательный романный сюжет: хотя Флягин излагает свою биографию в хронологическом порядке, но состоит она из более или менее отдельных новелл, нанизанных по кумулятивному Постепенно накапливаемый, суммирующийся со временем. принципу. Едва герой заканчивает рассказ об одном эпизоде своей жизни, как попутчики задают ему новый вопрос — и он пускается в рассказ о следующем, без видимой связи и сквозных персонажей. Неизменным в каждой истории остаётся мотив «погибелей», через которые Иван Флягин должен пройти в процессе осознания своего предназначения. Включив повесть в цикл о праведниках, Лесков фактически придал ей статус жития — перед нами действительно пусть парадоксальный, извилистый, полный внутреннего сопротивления, но всё-таки путь героя к Богу. Если же сосредоточиться на тех приключениях, в которые Иван Флягин постоянно ввязывается, чтобы невероятным образом из них выпутаться, то житие оборачивается едва ли не авантюрным романом. Такой симбиоз, казалось бы, мало совместимых жанров, как и насыщенный разностилевым колоритом язык, станет отличительной чертой лесковского сказа.

Здесь и далее: фильм «Очарованный странник». Режиссёр Ирина Поплавская. СССР, 1990 год
Николай Розенфельд. Иллюстрация к «Очарованному страннику». 1932 год

Что на неё повлияло?

Несмотря на кажущуюся простоту повести (герой из народа, коротая время в пути, рассказывает историю своей жизни), «Очарованный странник» создан Лесковым на пересечении сразу нескольких традиций. Самая явная из них — житийная. О ней напоминает ряд характерных элементов: например, Флягин — «молитвенный сын», обещанный матерью Богу при рождении; бесхитростный герой преодолевает множество испытаний, чтобы в конце концов исполнить своё предназначение и прийти в монастырь; отсюда же — его видения и искушение бесами. Житийную традицию дополняет былинная: помимо характерных примет внешности героя вроде недюжинного роста, есть отсылки, например, к традиционным мотивам укрощения чудо-коней или поединка с басурманином. Кроме того, Лесков использует структуру романа-путешествия, причём сознательно подчёркивает это в разных вариантах названия. Первоначальное название — «Чернозёмный Телемак» — отсылало к странствиям сына Одиссея, отправившегося на поиски отца. Второй вариант, с которым повесть и была впервые опубликована — «Очарованный странник, его жизнь, опыты, мнения и приключения», — характерен для западного романа подобного типа. Один из главных комментаторов текстов Лескова Илья Серман отмечает также влияние на повесть «Мёртвых душ» Николая Гоголя со всеми поездками Чичикова по помещикам. Наконец, в тексте присутствуют романтические мотивы — и пушкинские, и лермонтовские, — которые улавливали и современники, и исследователи творчества Лескова.

А ты знаешь ли, любезный друг: ты никогда никем не пренебрегай, потому что никто не может знать, за что кто какой страстью мучим и страдает

Николай Лесков

Как она была опубликована?

Первая публикация «Очарованного странника» вызвала неожиданные даже для самого автора трудности. К моменту завершения повести Лесков уже несколько лет сотрудничал с журналом «Русский вестник» Литературный и политический журнал (1856–1906), основанный Михаилом Катковым. В конце 50-х редакция занимает умеренно либеральную позицию, с начала 60-х «Русский вестник» становится всё более консервативным и даже реакционным. В журнале в разные годы были напечатаны центральные произведения русской классики: «Анна Каренина» и «Война и мир» Толстого, «Преступление и наказание» и «Братья Карамазовы» Достоевского, «Накануне» и «Отцы и дети» Тургенева, «Соборяне» Лескова. и только что напечатал в нём «Запечатлённого ангела». Зимой 1872/73 года Лесков читал в доме генерала и покровителя литераторов Сергея Кушелева свои новые тексты, в том числе «Очарованного странника», и на присутствовавшего при чтении издателя «Русского вестника» Михаила Каткова Михаил Никифорович Катков (1818–1887) — издатель и редактор литературного журнала «Русский вестник» и газеты «Московские ведомости». В молодости Катков известен как либерал и западник, дружит с Белинским. С началом реформ Александра II взгляды Каткова становятся заметно консервативнее. В 1880-е он активно поддерживает контрреформы Александра III, ведёт кампанию против министров нетитульной национальности и вообще становится влиятельной политической фигурой — а его газету читает сам император. повесть произвела, по его собственным словам, «самое прекрасное впечатление». Но когда дело дошло до решения о публикации, издатель внезапно стал указывать Лескову на «сырость» материала и посоветовал выждать, пока история оформится во что-то законченное. По свидетельствам редакторов журнала, главным образом Каткова смутили неоднозначность героя и упоминание в тексте конкретных духовных лиц: для «охранительного» и консервативного «Русского вестника» такие вещи могли оказаться крайне неудобными. В итоге Лесков изменил название повести и отнёс её в газету «Русский мир» Консервативная ежедневная газета, выходившая в Петербурге с 1871 по 1880 год. Её основателем был генерал Михаил Черняев. В конце 1870-х у газеты появилось еженедельное литературное приложение. В 1880 году «Русский мир» слился с газетой «Биржевой вестник» и стал выходить под названием «Биржевые ведомости»., где она публиковалась на протяжении октября и ноября 1873 года. Сам Лесков такой дробностью был не очень доволен, но ждать и переписывать текст тоже не захотел, мотивировав это отсутствием сил и тем, что, в конце концов, публике на чтениях повесть понравилась.

Лошадь рысистой породы. Гравюра. 1882 год

NNehring/Getty Images

Как её приняли?

Реакция критики на «Очарованного странника» была в целом такой же, как и на последующие повести Лескова: либо игнорирование, либо недоумение. Критику Николаю Михайловскому Николай Константинович Михайловский (1842–1904) — публицист, литературовед. С 1868 года печатался в «Отечественных записках», а в 1877 году стал одним из редакторов журнала. В конце 1870-х сблизился с организацией «Народная воля», за связи с революционерами несколько раз высылался из Петербурга. Михайловский считал целью прогресса повышение уровня сознательности в обществе, критиковал марксизм и толстовство. К концу жизни стал широко известным публичным интеллектуалом и культовой фигурой в среде народников. удалось совместить и то и другое — о повести он написал лишь спустя много лет после её выхода: отметив яркость отдельных эпизодов, он сравнил их с нанизанными на нитку бусинами, которые легко можно поменять местами. Когда же Лесков опубликовал в сборнике «Русская рознь» ещё несколько повестей из будущего цикла о праведниках, в том числе «Несмертельного Голована», то встретил уже не только непонимание, но и агрессию. Одни критики указывали на слишком причудливый язык, другие цинично интересовались состоянием психического здоровья автора, который, рассказывая о всякой «чертовщине», уверяет, что говорит «правду». Такая тяжёлая критическая реакция была частично предопределена действительно необычным выбором сюжетов и языка изложения, но гораздо сильнее на неё повлияла репутация писателя. Лесков начинал литературную карьеру в демократических «Отечественных записках» очерками околоэкономической тематики, и современникам казалось, что он сочувствует левым взглядам. Когда же его статьи стали появляться в ультраконсервативной газете «Северная пчела» Газета, издававшаяся в Петербурге с 1825 по 1864 год. Основана Фаддеем Булгариным. Поначалу газета придерживалась демократических взглядов (в ней печатались произведения Александра Пушкина и Кондратия Рылеева), но после восстания декабристов резко изменила политический курс: вела борьбу с прогрессивными журналами вроде «Современника» и «Отечественных записок», публиковала доносы. Почти во всех разделах газеты писал сам Булгарин. В 1860-е новый издатель «Северной пчелы» Павел Усов пытался сделать газету более либеральной, но вынужден был закрыть издание из-за малого количества подписчиков., а вскоре в «Библиотеке для чтения» Первый многотиражный журнал в России, издавался ежемесячно с 1834 по 1865 год в Петербурге. Издателем журнала был книготорговец Александр Смирдин, редактором — писатель Осип Сенковский. «Библиотека» была рассчитана в основном на провинциального читателя, в столице её критиковали за охранительство и поверхностность суждений. К концу 1840-х годов популярность журнала начала падать. В 1856 году на место Сенковского позвали критика Александра Дружинина, который проработал в журнале четыре года. вышел роман «Некуда», в котором писатель высмеивал революционные коммуны, его репутация в демократических кругах оказалась под вопросом. После этого Лесков попытался вернуться в «Отечественные записки» с первой версией хроники «Соборяне», но не смог даже завершить публикацию текста из-за конфликта с издателем журнала Андреем Краевским Андрей Александрович Краевский (1810–1889) — издатель, редактор, педагог. Краевский начал редакторскую карьеру в «Журнале Министерства народного просвещения», после смерти Пушкина был одним из соиздателей «Современника». Руководил газетой «Русский инвалид», «Литературной газетой», «Санкт-Петербургскими ведомостями», газетой «Голос», но самую большую известность получил как редактор и издатель журнала «Отечественные записки», к участию в котором были привлечены лучшие публицисты середины XIX века. В литературной среде Краевский имел репутацию издателя скупого и очень требовательного.. Выход яркого антинигилистического романа «На ножах» в консервативном «Русском вестнике» только усугубил дело. Когда же от Лескова отказался и Катков, сочтя его не вполне «своим», писатель оказался в ситуации перманентного конфликта примерно со всеми крупными литературными изданиями. Неудивительно, что новые тексты Лескова у их критиков сочувствия уже не вызывали.

Что было дальше?

В 1874 году, через год после газетной публикации, «Очарованный странник» вышел отдельным изданием, а позже был включён Лесковым в цикл о праведниках. После революции судьба повести, как и всего творчества Лескова, во многом была определена его спорной литературной репутацией. С одной стороны, рассказы о жизни простых людей советской властью воспринимались благосклонно, и сочинения писателей-демократов вроде Глеба Успенского и Николая Помяловского в советские годы активно и много переиздавались. С другой стороны, игнорировать антинигилистические демарши Лескова, как и неуместный в советском контексте интерес к праведникам, было трудно. Поэтому долгое время творчество писателя практически не пользовалось вниманием, за исключением всплеска интереса в 1920-е годы, во многом связанного с изучением сказовой традиции. Ситуация переменилась в годы Великой Отечественной войны, когда Лесков вошёл в пантеон русских классиков: огромным тиражом была переиздана его забытая повесть «Железная воля» — сатира на абсурдно упрямого немца, гибнущего в России; его участь сравнивается с судьбой топора, увязающего в тесте. На волне оттепели во второй половине 1950-х годов было издано собрание сочинений в 11 томах, хотя туда так и не вошёл роман «На ножах». На этот раз интерес, подогретый, по-видимому, ещё и нарождающейся деревенской прозой, оказался более устойчивым. В 1963 году «Очарованный странник» был впервые экранизирован в формате телеспектакля, а в 1990-м был снят полнометражный фильм по мотивам повести. Но главное — началось планомерное изучения творчества Лескова литературоведами, и были намечены контуры «праведнической» темы у писателя. В позднесоветские годы «Очарованный странник» был одним из самых переиздаваемых произведений Лескова. В 2002 году повесть предстала в несколько неожиданном виде: в Нью-Йорке состоялась премьера оперы, написанной Родионом Щедриным по собственному либретто по мотивам текста Лескова. Было создано две версии — концертная, в России впервые представленная в Мариинском театре под управлением Валерия Гергиева, и сценическая. Аудиозапись оперы, изданная в 2010 году, даже была номинирована на премию «Грэмми», хотя и не получила её.

Николай Розенфельд. Иллюстрация к «Очарованному страннику». 1932 год

Что значит «очарованный»?

В тексте повести это определение встречается трижды, но каждый раз вокруг него не оказывается контекста, который помог бы считать его значение. «Очарованность» Ивана Северьяныча часто трактуют как способность откликаться на красоту, «природы совершенство». Причём красота понимается в её широком проявлении — это в первую очередь красота природная, но также красота стихийности, самовыражения и чувство гармонии. «Очарованность» красотой именно в таком понимании и заставляет Ивана Флягина совершать совершенно безрассудные поступки: отдать казённые деньги за пение цыганки, чтобы «всю власть красоты испытать над собой», вступить в поединок на нагайках с татарином за каракового жеребёнка, «какого и описать нельзя», из «форейторского озорства» и ощущения полноты жизни случайно засечь до смерти монаха. Сам герой признаётся своим слушателям на пароходе, что в своей «обширной протёкшей жизненности» он «многое даже не своей волею делал». В этом смысле можно говорить и о втором значении слова «очарованный» — находящийся под действием неких чар. Можно вспомнить обет матери героя, долго не имевшей детей и наконец выпросившей «молитвенного сына», и пророчество убитого им монаха, который напоминает ему, что тот «богу обещан» и будет «много раз погибать», но ни разу не погибнет, а когда придёт «настоящая погибель», то пойдёт в чернецы. И что бы Иван Флягин ни делал, он не вполне распоряжается своей жизнью, которой управляют также своего рода чары, в конечном счёте приводящие его в монастырь.

А что, как ты полагаешь, если я эту привычку пьянствовать брошу, а кто-нибудь её поднимет да возьмёт: рад ли он этому будет или нет?

Николай Лесков

Какое отношение к повести Лескова имеет Телемак?

Первый вариант названия повести — «Чернозёмный Телемак» (был также вариант «Русский Телемак»), с одной стороны, отсылал к мифу о сыне Одиссея и Пенелопы, который отправился искать отца, не вернувшегося с Троянской войны. С другой стороны, гораздо более вероятной для Лескова отсылкой был всё-таки роман французского писателя Франсуа Фенелона Франсуа Фенелон (1651–1715) — французский писатель, богослов, проповедник. В 1687 году выпустил книгу «О воспитании девиц», в которой обосновал необходимость женского образования. В 1699 году — роман «Приключения Телемака», ставший одной из наиболее популярных книг в Европе того времени, её переводы неоднократно издавались в России. Фенелон был наставником герцога Бургундского, внука Людовика XIV, и герцога Филиппа Анжуйского, будущего короля Испании. В 1680-х годах Фенелон стал последователем квиетизма, мистико-аскетического католического движения, его книгу в защиту квиетизма осудила официальная церковь. «Приключения Телемака», настолько популярный у современников и потомков, что вслед за ним потянулось множество подражаний на разных языках. В пользу этой версии говорит тот факт, что во втором варианте названия повести Лескова уже присутствовало слово «приключения». Положив в основу романа всё тот же миф о Телемаке, Фенелон наполняет странствия героя дополнительным смыслом: на многочисленных примерах, встречающихся Телемаку в ходе странствий, писатель размышляет, каким должен быть мудрый правитель, а сам герой духовно преображается и осознаёт, что готов быть именно таким правителем и ставить выше всего благо своего народа. Иван Флягин, в отличие от Телемака, в своих странствиях не ищет отца и вообще не имеет ясной цели, и в происходящем с ним гораздо отчётливее приключенческий и даже комический элемент, но духовное преображение происходит и с ним. Оказываясь то в степях, то на Кавказе, то в Петербурге, то в северных краях на Ладожском озере, Иван Флягин не только попадает в разные истории, но и подспудно решает гораздо большую проблему — ищет собственное предназначение и приходит к Богу. Так или иначе, для современников связь повести Лескова со странствиями Телемака была, действительно, неочевидна, что всплыло и в переговорах писателя с издателем «Русского вестника» относительно возможной публикации. В результате Лесков изменил название, хотя поначалу был против.

Что это за профессия — конэсёр?

«Я конэсёр», — говорит герой попутчикам на пароходе. «Что-о-о тако-о-е?» — переспрашивают они. Уже по этому диалогу можно судить, что если такая профессия и существовала в России в XIX веке, то она была не сильно распространена. В действительности слово «конэсёр» — транскрипция с французского connaisseur, что значит «знаток». То есть таким словом во времена Лескова могли бы назвать любого человека, профессионально разбирающегося в чём-либо, не обязательно в лошадях. Специализация героя довольно широка — он и кучер, и ухаживает за лошадьми в конюшне, он разбирается в породистых лошадях, помогает их покупать и объезжает. «Я в лошадях знаток и при ремонтёрах состоял для их руководствования», — поясняет герой. Ремонтёрами назывались люди, которые закупали лошадей для армии или просто пополняли частные конюшни и табуны. Так что хотя профессия у героя была довольно обычная и распространённая, обозначение её больше похоже на лесковское словотворчество: во французском слове connaisseur можно услышать русское «конь». В таком случае французское слово встраивается в ряд неологизмов, с помощью которых Лесков реконструирует простонародный язык, таких как «буреметр» или «нимфозория». Этот метод тоже не вызывал восторга у современников — писателя любили упрекнуть, что он портит русский язык.

Спасо-Преображенский Валаамский монастырь. 1880 год

pastvu.com

Зачем в «Очарованном страннике» нужен рамочный сюжет?

Писатели прибегают к рамочной композиции, то есть рассказу в рассказе, с разными целями, и далеко не всегда заявленные во «внешнем» рассказе герои появляются в рассказе «внутреннем». Чаще всего «внешний» сюжет используется, чтобы прояснить обстоятельства появления «внутреннего». При этом возникает эффект правдоподобия: история Флягина не сочинена им заранее, а складывается из ответов на вопросы попутчиков. С помощью рамочного сюжета Лесков как бы стирает границы между художественным миром и миром реальным, не только создавая у читателя иллюзию возможности и даже обыденности встречи с таким героем во время путешествия, но и как бы предвосхищая читательскую реакцию на его историю. Между Иваном Флягиным и читателем возникает промежуточная инстанция, вроде закадрового смеха в современных ситкомах: попутчики героя по мере его рассказа не могут удержаться от выражения ужаса, удивления, восхищения и других непосредственных эмоций.

Кроме того, Лескову важно поместить попутчиков героя тоже в состояние странствия — так они в некотором смысле синхронизируются с Иваном Северьянычем. Он рассказывает о своём странствии длиною в целую жизнь, и за время рассказа его попутчики переживают собственную внутреннюю эволюцию, начав с желания скоротать время за забавными подробностями из жизни необычного пассажира и закончив сопереживанием его истории. Сам автор никаким образом на протяжении повести не выказывает своего отношения к герою, как бы помещая читателя в один ряд с попутчиками Флягина и предлагая ему составить собственное мнение.

Николай Розенфельд. Иллюстрация к «Очарованному страннику». 1932 год

Почему произведение написано таким странным языком? И почему нельзя было воспользоваться обычным литературным?

Вопрос, почему нельзя писать проще, волновал и современников Лескова, которые упрекали писателя в стилистической чрезмерности, замусоренности языка несуществующими словечками и слишком большой концентрации странностей в тексте. Поскольку Иван Флягин — простой человек из народа, логично ожидать, что историю свою он будет рассказывать крестьянским просторечием. Однако в случае Лескова перед нами не точное воспроизведение народного говора — таким путём часто пытались идти создатели очерков народного быта ещё начиная со времён натуральной школы Литературное направление 1840-х, начальный этап развития критического реализма, ему свойственны социальный пафос, бытописательство, интерес к низшим слоям общества. К натуральной школе причисляют Некрасова, Чернышевского, Тургенева, Гончарова, на формирование школы ощутимо повлияло творчество Гоголя. Манифестом движения можно считать альманах «Физиология Петербурга» (1845). Рецензируя этот сборник, Фаддей Булгарин впервые употребил термин «натуральная школа», причём в пренебрежительном смысле. Но определение понравилось Белинскому и впоследствии прижилось., — а скорее стилизация под него: на страницах своих повестей Лесков довольно много упражнялся в псевдонародном словотворчестве. Взявшись за поиски новой художественной формы, ориентированной на народную тематику, Лесков постепенно вырабатывает и особую форму повествования — сказ, как её впоследствии назовут в литературоведении.

Как считается, впервые эта форма была описана в 1919 году в статье «Иллюзия сказа» Борисом Эйхенбаумом применительно, однако, вовсе не к творчеству Лескова, а к «Шинели» Гоголя. Здесь фиксировалась установка на процесс рассказывания и устную речь, причём отмечалось, что сюжет в этом случае становится делом второстепенным. Когда к обсуждению подключились лингвисты, в частности Виктор Виноградов Виктор Владимирович Виноградов (1895–1969) — лингвист, литературовед. В начале 1920-х  изучал историю церковного раскола, в 1930-х занялся литературоведением: писал статьи про Пушкина, Гоголя, Достоевского, Ахматову. С последней его связывала многолетняя дружба. В 1929 году Виноградов переехал в Москву и основал там свою лингвистическую школу. В 1934-м Виноградова репрессировали, но освободили досрочно для подготовки к юбилею Пушкина в 1937 году. В 1958 году Виноградов возглавил Институт русского языка АН СССР. Был экспертом со стороны обвинения в процессе над Синявским и Даниэлем., стало понятно, что сказ — это не только процесс рассказывания и устная речь, которые вполне представлены и в обычных диалогах. Сказ — это ещё и имитация непосредственно процесса говорения и воспроизведение обстановки рассказывания. То есть сказ привносит в художественный текст разговорную стилистику со всеми её просторечиями, жаргонизмами и неправильностями, а слушатель должен максимально погрузиться в ситуацию. В 1929 году появилась известная работа теоретика литературы Михаила Бахтина «Проблемы творчества Достоевского», где он добавил к уже известным характеристикам сказа принципиально новую: сказ — это чужой голос, который, помимо языковых особенностей, вносит чужое мировоззрение, и автор намеренно использует этот голос в своём тексте. В последующих литературоведческих работах была выстроена традиция сказа в русской литературе — и Лесков со своими повестями занял в ней место наряду с Гоголем, Зощенко и Бабелем.

Если подойти, вооружившись этим теоретическим знанием, к повестям Лескова, в том числе «Очарованному страннику», становятся понятнее и отсутствие явного сквозного сюжета, и дробность эпизодов, которые Николай Михайловский Николай Константинович Михайловский (1842–1904) — публицист, литературовед. С 1868 года печатался в «Отечественных записках», а в 1877 году стал одним из редакторов журнала. В конце 1870-х сблизился с организацией «Народная воля», за связи с революционерами несколько раз высылался из Петербурга. Михайловский считал целью прогресса повышение уровня сознательности в обществе, критиковал марксизм и толстовство. К концу жизни стал широко известным публичным интеллектуалом и культовой фигурой в среде народников. уподобил бусинам, и нелитературность языка Ивана Флягина, и стремление подать эту историю без какого-либо авторского вмешательства. В создании собственной сказовой манеры Лесков уходит существенно дальше Гоголя, для которого, в трактовке Эйхенбаума, сказ имел отношение исключительно к манере рассказывания — полной несуразных деталей, каламбуров и элементов гротеска. Для Лескова сказ становится ещё и способом организации текста — воспроизводится обстановка и сам процесс рассказывания со всей полнотой ассоциативных отступлений, простонародного языка и нелинейной сюжетности.

Странник. Фотография Максима Дмитриева. 1890-е годы

Государственный архив аудиовизуальной документации Нижегородской области

Цыганка. Фотография Максима Дмитриева. 1890-е годы

Собрание МАММ

Что такое цикл о праведниках?

Идея цикла была художественно описана самим Лесковым в предисловии к повести «Однодум» 1879 года. «Без трёх праведных несть граду стояния» — с этой народной мудрости автор начинает пересказ своего разговора с известным писателем Алексеем Писемским. Писемский в очередной раз пребывает в тоске оттого, что театральная цензура не пропускает его пьесу, где он представил титулованных лиц «одно другого хуже и пошлее». Лесков указывает коллеге на предсказуемость такого исхода, на что Писемский отвечает: «Я, брат, что вижу, то и пишу, а вижу я одни гадости». Лесков возражает: «Это у вас болезнь зрения», — и задумывается: «Неужто всё доброе и хорошее, что когда-либо заметил художественный глаз других писателей, — одна выдумка и вздор?» После чего отправляется в народ на поиски тех самых трёх праведных. Работа над циклом не имела отчётливого начала, и после смерти писателя наследники и исследователи предлагали собственные варианты состава. Однако сам Лесков однозначно включал в цикл о праведниках повести «Очарованный странник», «Однодум», «Левша», «Несмертельный Голован», «Русский демократ в Польше», «Шерамур» и «Человек на часах». Писатель много размышлял о критериях праведности, представления о которой на разных этапах у него включали и стремление к справедливости, и цельность личности в её устремлениях, и индивидуальную аскезу, и социальное служение. Именно эти качества, наряду с неясными хронологическими рамками, стали основанием для дальнейшей расширительной трактовки цикла вплоть до включения в него романа «На ножах» и хроники «Соборяне».

Николай Розенфельд. Иллюстрация к «Очарованному страннику». 1932 год

Какой же герой праведник, если он вор и убийца?

Для начала, Лесков, в общем-то, и не обещает, что представит читателю сплошь безупречных, благостных святых. В предисловии к циклу писатель признаётся, что решил не выбирать героев по своему усмотрению, а просто записывать истории о тех людях, которых народ по каким-то причинам назовёт праведными. «Но куда я ни обращался, кого ни спрашивал — все отвечали мне в том роде, что праведных людей не видывали, потому что все люди грешные, а так, кое-каких хороших людей и тот и другой знавали. Я и стал это записывать» — так сформулировал Лесков принцип отбора. Кроме того, Лесков и не ищет религиозных обоснований праведности. В одной статье он описывает праведников как несомненно живущих в миру «долгую жизнь, не солгав, не обманув, не слукавив, не огорчив ближнего и не осудив пристрастно врага». В другой статье он готов назвать праведниками тех, кто совершает «изумительные дела не только без всякого содействия властей, но даже при самом старательном их противодействии». Так в списке лесковских праведников оказываются квартальный надзиратель и народный толкователь Библии Александр Рыжов из «Однодума», тульский мастеровой Левша, более всего известный тем, что сумел изготовить подковы для английской «нимфозории», караульный часовой Постников, вытащивший из полыньи офицера и не только никому не рассказавший о своём подвиге, но ещё и наказанный за самовольный уход с поста. Но если про них мы просто знаем только хорошее (пусть даже и сомнительно, что их действий достаточно для праведности), то в случае с Иваном Флягиным картина осложняется морально-этической неоднозначностью. Однако критериям самого Лескова с его пониманием праведности он вполне удовлетворяет. Да и поведение героя, который в монастыре начинает чудить, предрекать грядущую войну и плакать о погибели земли русской, намекает на долгую русскую традицию юродства: праведность не всегда равнозначна понятной общечеловеческой морали. Можно вспомнить и о длинной череде святых, начиная с евангельского «благоразумного разбойника» и апостола Павла, которые до самого момента Божественного откровения вели жизнь великих грешников.  

И начнёшь молиться… и молишься… так молишься, что даже снег инда под коленами протает и где слёзы падали — утром травку увидишь

Николай Лесков


Зачем Лескову нужен эпизод с магнетизёром?

Эпизод встречи Ивана Флягина в трактире с незнакомцем, который обещает излечить его от алкогольной зависимости, и правда в повести один из самых неоднозначных. Прежде всего, совершенно непонятно, что происходит: то ли незнакомец шарлатан, то ли действительно умеет что-то необыкновенное, то ли он вообще просто плод воображения героя. «Какой-то проходимец», «пустой человек» — с этого начинается характеристика незнакомца в трактире. После того как Иван Флягин угощает незнакомца, тот сообщает, что у него есть дар «магнетизма» — способность с любого человека «запойную страсть в одну минуту свести». Флягин просит оказать ему эту услугу, и то, что случается после, похоже на наваждение: Флягин принимает незнакомца за нечистую силу, видит вместо его лица морду и чувствует, будто тот хочет ему «влезть в голову». Если учесть, сколько оба персонажа выпивают по ходу дела, естественно предположить, что Иван Флягин просто пьян и ему всё это кажется. Хотя, возможно, перед ним и правда заморский лекарь-магнетизёр. А если вспомнить, что прежде, чем отправиться в трактир, герой идёт в церковь, где грозит кулаком изображению дьявола в сцене Страшного суда, то этот эпизод можно трактовать и как фольклорную байку о встрече и даже сделке с нечистой силой. Но Лесков никаким образом не даёт понять, какая именно трактовка верная. Этот приём — отсутствие окончательного суждения при нескольких высказанных точках зрения — Лесков не раз применяет в повестях цикла о праведниках; это, несомненно, часть лесковского сказа, построенного на пересечении разных традиций. Читатель волен трактовать эпизод в русле той традиции, которая ему ближе.

Почему герой часто ведёт себя жестоко и зачем Лесков так подробно это описывает?

С одной стороны, такое нефильтрованное воспроизведение действительности было предписано традицией: ещё в 1840-е годы вместе с натуральной школой в литературу пришло стремление как можно тщательнее и подробнее описывать не самые приглядные стороны жизни. В 1870-е годы это стремление в силу очередной волны интереса к простонародной жизни в самых разных её проявлениях вновь набрало силу — и на страницах художественной и особенно очерковой литературы появилось огромное количество неэстетичных подробностей и картин грубых нравов. Это было характерно и для тех, кто стремился показать весь ужас жизни простого народа, и для тех, кто её идеализировал как источник новой мудрости.

С другой стороны, в своей повести Лесков, хотя и следовал тенденциям времени, решал другую задачу — его герой, вымоленный матерью и обещанный Богу сын, по его собственным словам, словно ведом по жизни непонятной силой, так что он даже не уверен в том, чьей волей совершает те или иные поступки. Это проявляется и тогда, когда он очарован красотой жизни, и тогда, когда он совершает что-то под влиянием необъяснимого сиюминутного порыва. Так в тексте появляются детали жёсткого укрощения лошадей, кровавая сцена поединка на нагайках на ярмарке, случайная смерть монаха под кнутом Ивана Флягина и многое другое. Существует даже теория, что за героя на протяжении повести идёт как бы борьба двух начал — дьявольского и божественного, и его неблаговидные поступки — как раз следствие «тёмного» влияния, а попытка смыть грех, подменив собой рекрута, опасная служба на Кавказе и подвиг на реке — «светлого». Если учесть, что герой за свою жизнь умудряется и чёрта встретить в трактире, и прийти к Богу в монастырь, а автор не вмешивается с прояснением, что из этого считать правдой, такая теория тоже вполне правдоподобна.

Действительно ли татары похищали русских?

Прежде всего надо сказать, что татарами в те времена называли довольно широкий спектр народностей, преимущественно мусульман. В частности, это могли быть казахи, калмыки или киргизы, которые вели кочевой образ жизни, перемещались от Волги до Алтая, формально подчинялись императору и законам Российской империи, но на практике существовали внутри своей собственной иерархии. Даже кавказских горцев русские авторы (включая Лермонтова и Льва Толстого) называли «татарами» на том основании, что они мусульмане. Но, как это нередко бывает у Лескова, в «Очарованном страннике» наряду с невероятными сюжетными перипетиями есть отсылки к конкретным фактам — так Лесков придаёт историям реалистичности. Например, мы вполне можем локализовать историю с «татарами», которые на самом деле оказываются казахами — которых, впрочем, в Российской империи называли киргизами. Иван Флягин говорит, что на долгие десять лет он был увезён ими в Рынь-пески — так называлась пустынная местность в низовьях Волги. Кроме того, в истории странника фигурирует хан Джангар — историческая личность, под предводительством которой по Астраханской губернии кочевала Букеевская киргизская орда Казахское ханство, находившееся в составе Российской империи (киргизами тогда часто называли казахов). Существовало на территории Астраханского края. Из-за междоусобицы среди казахских ханов в 1801 году хан Букей, получив разрешение Павла I, перекочевал в Приволжскую степь вместе с пятью тысячами семей. В 1845 году ханская власть в орде была упразднена. По результатам переписи 1897 года, в орде проживало более 100 тысяч человек., она же — Внутренняя киргизская орда. Хан Джангар действительно торговал лошадьми на ярмарках, и продажа скота была существенным источником дохода для этой орды. Но похищение людей в её интересы не входило, так как, подчиняясь Российской империи, она одновременно пользовалась её военной защитой при набегах «внешних татар» и в обмен даже пыталась способствовать возврату украденных теми людей или скота. Такие похищения иногда случались, но совершали их в основном представители враждебного России Хивинского ханства. В Хиве на рынке и правда продавали в рабство взятых в плен русских, хотя хивинские власти и пытались запретить такую практику в 1840 году. Однако русские могли уходить в степи вместе с «татарами» и по собственному желанию — так поступает и Иван Флягин, которому за запоротого татарина грозит уголовное преследование.

Николай Розенфельд. Иллюстрация к «Очарованному страннику». 1932 год

Цыгане, Кавказ, роковые страсти — зачем Лескову в повести о народе вся эта романтическая атрибутика?

В 1870-х годах типичные романтические сюжеты и мотивы 1820–30-х годов становятся предметом интереса сразу для многих писателей. В том же 1872 году, когда Лесков задумывает и пишет «Очарованного странника», включающего сюжет с цыганкой Грушей, Иван Тургенев публикует рассказ «Конец Чертопханова», где тоже описывает историю романтической любви в духе «Героя нашего времени» Лермонтова. Одновременно выходит «Кавказский пленник» Льва Толстого — сюжет пленения условными «татарами» — мусульманами использует в своей повести и Лесков. Пригодятся ему и пушкинские романтические топосы: скажем, уход с цыганами от цивилизации. Лесков сознательно собирает в своей повести едва ли не все романтические штампы, чтобы представить их перепрочтение в сниженно-реалистическом ключе. Там, где раньше героями становились аристократы, выступает простой человек Иван Флягин.

Нарастающая популярность народной темы и писателей-народников как будто бы требует от писателей и переосмысления накопленного художественной литературой опыта. И если с начала 1840-х годов литература довольно плотно интересуется жизнью простых людей и практически с этнографической точностью документирует её, то предшествующий романтический период в этом смысле далёк от народной тематики. Приблизить его к народу, переосвоить и перепрочитать и пытаются крупные авторы конца XIX столетия.

список литературы

  • Горелов А. А. «Праведники» и «праведнический» цикл в творческой эволюции Н. С. Лескова // Лесков и русская литература. М.: Наука, 1988. С. 39–61.
  • Дыханова Б. «Запечатлённый ангел» и «Очарованный странник» Н. С. Лескова. М.: Худ. лит., 1980.
  • Емец Г. Мотив сделки с дьяволом в поэтике повести Н. С. Лескова «Очарованный странник» // https://galinaemets.livejournal.com/1387.html
  • Косых Г. А. Праведность и праведники в творчестве Н. С. Лескова 1870-х годов: Дис. … к.ф.н. Волгоград: Волгоградский государственный педагогический университет, 1999.
  • Лесков А. Н. Жизнь Николая Лескова по его личным, семейным и несемейным записям и памятям: В 2 т. М.: Худ. лит., 1984.
  • Серман И. З. Комментарии // Н. С. Лесков. Собрание сочинений в одиннадцати томах. Т. 4. М.: Худ. лит., 1957. С. 550–556.
  • Хализев В. Е., Майорова О. Е. Лесковская концепция праведничества // В мире Лескова. М.: Советский писатель, 1984. С. 196–232.
  • Эйхенбаум Б. М. «Чрезмерный писатель» (К 100-летию со дня рождения Н. Лескова) // Эйхенбаум Б. М. О прозе. Л.: Худ. лит., 1969. С. 327–345.

ссылки

Текст

Лесковское ожерелье

Книга критика и литературоведа Льва Аннинского — плод многолетних размышлений об авторе «Очарованного странника».

Текст

Дорожные сны

Глава из биографии Лескова, написанной Майей Кучерской.

Текст

Телесность в «Очарованном страннике» Николая Лескова

Статья Ирины Окуневой в «Новом литературном обозрении».

Видео

«Очарованный странник», 1990

Первая серия двухсерийной экранизации Ирины Поплавской, вторую можно найти на том же канале.

Николай Лесков

Очарованный странник

читать на букмейте

Книги на «Полке»

Юрий Домбровский
Факультет ненужных вещей
Андрей Платонов
Котлован
Михаил Лермонтов
Герой нашего времени
Фёдор Достоевский
Идиот
Лев Толстой
Анна Каренина
Фёдор Достоевский
Преступление и наказание
Лев Толстой
Севастопольские рассказы
Даниил Хармс
Старуха
Юрий Олеша
Зависть
Велимир Хлебников
Зангези
Николай Карамзин
Бедная Лиза
Антон Чехов
Вишнёвый сад
Николай Гоголь
Записки сумасшедшего
Александр Пушкин
Пиковая дама
Лев Толстой
Смерть Ивана Ильича
Николай Лесков
Левша
Николай Гоголь
Невский проспект
Андрей Битов
Пушкинский дом
Николай Некрасов
Кому на Руси жить хорошо
Венедикт Ерофеев
Москва — Петушки
Аввакум Петров
Житие протопопа Аввакума
Сергей Довлатов
Заповедник
Александр Пушкин
Цыганы
Николай Гоголь
Портрет
Гайто Газданов
Призрак Александра Вольфа
Василий Розанов
Опавшие листья
Людмила Петрушевская
Время ночь
Иван Тургенев
Дворянское гнездо
Владимир Сорокин
Норма
Николай Лесков
Соборяне
Андрей Белый
Петербург

К сожалению, браузер, которым вы пользуйтесь, устарел и не позволяет корректно отображать сайт. Пожалуйста, установите любой из современных браузеров, например:

Google Chrome Firefox Opera