На век главного героя, абхазца Сандро, выпадают революция, Гражданская война, репрессии и оттепель. За восемьдесят лет бурной жизни он успевает побыть любовником княгини, угодить принцу Ольденбургскому, пару раз схлестнуться с меньшевиками, стать фаворитом лидера абхазских коммунистов Нестора Лакобы Нестор Аполлонович Лакоба (1893–1936) — государственный деятель Абхазии. С 1912 года член РСДРП(б). Участвовал в борьбе против меньшевиков. Готовил Московский договор 1921 года между Советской республикой и Турцией. С 1922 по 1930 год — председатель Совета народных комиссаров Абхазии, с 1930 по 1936 год — председатель Центрального исполнительного комитета Абхазии. Руководство партии предлагало Лакобе переехать в Москву и занять пост наркома внутренних дел, но тот отказался. По распространённой версии, Лакоба был отравлен Лаврентием Берией. После смерти был объявлен «врагом народа», а его родственники — репрессированы. ⁠ и солистом танцевального ансамбля. Наконец, дожить до 1960-х годов «престарелым очевидцем разложения», как остроумно определяет его роль Искандер. Одним словом, пройти через все приключения, которые выпали на его век, и остаться собой — хитрым острословом, первоклассным тамадой и вспыльчивым поборником древних обычаев. Одновременно с биографией героя Фазиль Искандер рассказывает историю многоязыкой и мультикультурной Абхазии — страны своего детства.

Первые новеллы, который войдут в будущий роман, были написаны ещё в начале 1960-х, в эпоху оттепели и относительной либерализации литературной жизни, а окончательная авторская редакция книги вышла в свет только в 1989 году. Таким образом, Искандер работал над «Сандро» без малого тридцать лет, дополняя роман новыми сюжетными линиями и включая в него отдельные новеллы. За это время несколько раз менялись отношения Искандера с официальной властью: в шестидесятые он был, наряду с Аксёновым и Битовым, успешным официальным прозаиком. В начале семидесятых начались проблемы с цензурой (промежуточная версия «Сандро» была опубликована в «Новом мире» в сильно урезанном виде), на рубеже семидесятых-восьмидесятых фактически стал неофициальным автором, а к моменту выхода в свет первого издания романа в СССР был уже депутатом Верховного Совета и живым классиком. Все эти перемены не могли не отразиться на «Сандро»: роман получился очень разнородным даже по форме. Наконец, продолжительность работы над романом порождает некоторую путаницу: целый ряд глав публиковался как самостоятельные рассказы (например, «О, Марат!», в ту пору под названием «Маленький гигант большого секса») ещё до выхода окончательной авторской версии «Сандро».

«Сандро» трудно назвать собственно романом — скорее это очень объёмный цикл новелл, действие которых охватывает значительный временной отрезок — с 1900-х до 1960-х. Стоит отметить, что новеллы эти не объединены между собой сюжетно: связующим звеном между ними становятся главный герой и рассказчик, сам Искандер, молодой журналист, записывающий истории из жизни своего знакомца.

Каждый из рассказов о Сандро — самостоятельное произведение, каждый из них устроен достаточно сложно: тут есть и пространные авторские отступления, и уже внутренние скачки во временном пространстве («Дядя Сандро у себя дома» вовсе представляет собой конспект всей биографии героя), и параллельные сюжетные линии (например, история молельного дерева, биографии знаменитого чегемского острослова Колчерукого или табачника Коли Зархиди). Скажем, в «Чегемских сплетнях» сюжет формально описывает одну встречу дяди Сандро и абрека Щащико. Но по ходу Искандер успевает рассказать всю жизнь последнего, а также дать беглый конспект роли абреков (попросту — ушедших в горы разбойников) в истории Кавказа. Наталья Иванова Наталья Борисовна Иванова (1945) — литературовед. Работала в журналах «Знамя» (была редактором отдела поэзии, редактором отдела прозы и первым заместителем главного редактора) и «Дружба народов» (редактор отдела поэзии). Автор идеи и куратор премии Ивана Петровича Белкина за лучшую повесть года на русском языке. Специалист по творчеству Фазиля Искандера, Юрия Трифонова и Бориса Пастернака. ⁠ в своей биографии Искандера обращает внимание на то, что именно из-за раздробленности глав и особенно отсутствия в них хронологического порядка главный герой кажется читателю бессмертным и обретает почти сказочное измерение: «Неукротимый дух дяди Сандро неподвластен времени, и с последних страниц романа он удаляется упругой, полной сдержанного достоинства походкой» ¹ Иванова Н. Смех против страха. М.: Советский писатель, 1990. С. 230. ⁠ .

Для Искандера, как и для большинства его ровесников, главным источником вдохновения служила американская литература. Многие исследователи указывали на сходство искандеровской Абхазии с фолкнеровской Йокнапатофой, фантастической землёй, где происходит действие романов «Шум и ярость», «Сарторис», «Авессалом, Авессалом!». После англоязычной публикации «Сандро» критик The New York Times Сьюзен Джейкоби обратила внимание на родство новелл романа с текстами Марка Твена: оба автора вдохновляются местным колоритом, Абхазии у Искандера и Миссисипи у Твена. Наконец, Александр Жолковский указывает в случае с «Пирами Валтасара» на конкретную повесть Натаниэля Готорна Натаниэль Готорн (1804–1864) — американский писатель. Автор сборников рассказов «Дважды рассказанные истории» и «Рассказы старой усадьбы». Получил известность благодаря романам «Алая буква», «Дом о семи фронтонах», «Роман о Блайтдейле». Служил американским консулом в Ливерпуле. Готорну посвящён роман Германа Мелвилла «Моби Дик». ⁠ «Гибель мистера Хиггинботема», в которой сюжетная схема оказывается схожа с искандеровской.

Но куда важнее другие, менее очевидные для литературы 1970–80-х источники. Сам Искандер называл «Сандро» плутовским романом — и, безусловно, этот жанр оставил след в его тексте. Даже само название — имя героя плюс название его родной местности — схематически отсылает к «Ласарильо с Тормеса» «Жизнь Ласарильо с Тормеса: его невзгоды и злоключения» — испанская повесть, издана анонимно в 1554 году. Положила начало жанру плутовского романа. Из-за негативного изображения церковных служителей повесть была запрещена католической церковью. ⁠ и «Маркосу из Обрегона» «Жизнь Маркоса де Обрегон» — плутовской роман испанского писателя Висенте Эспинеля, изданный в 1618 году. Первый перевод романа на русский язык вышел только в 1935 году. ⁠ . Да и сюжет — похождения неунывающего пройдохи — тоже оттуда.

Дядя Сандро считал, что стыд — это самое нарядное платье из всех, которые украшают женщину

Фазиль Искандер

На архаичность «Сандро», его укоренённость в традиции указывают практически все исследователи романа. Александр Жолковский в своём анализе новеллы «Пиры Валтасара» указывает, что сам сюжет взят из романов Вальтера Скотта (имеется в виду характерный мотив «взаимодействия рядового человека с исторической фигурой»). Все эти влияния — и американское, и архаическое — создают главный эффект романа: максимальное обобщение, взгляд на относительно недавние и много раз описанные исторические реалии (курортная атмосфера fin de siècle Конец века. — Франц. ⁠ , революция, Гражданская война, коллективизация, репрессии) как на древние предания, укоренённые в памяти.

Наконец, нужно отметить ещё один непрямой, но значительный источник влияния на «Сандро»: Наталья Иванова отмечает, что новеллы создавались одновременно со становлением деревенской прозы. С одной стороны, «Сандро» во многом с ней перекликается: как и деревенщики, Искандер описывает естественную жизнь человека, составляющего единое целое с природой в самом широком понимании. С другой — «Сандро» с деревенской прозой спорит: в отличие от Распутина, Белова или Астафьева, реальность Чегема и Мухуса не уходящая, она не гибнет под колёсами бездушной современности, а сохраняется.

Начало долгой истории публикации «Сандро из Чегема» было положено в 1966 году. Тогда в газете «Неделя» Еженедельная газета, издававшаяся в Москве с 1960 до 1995 года. Была воскресным приложением «Известий». ⁠ был напечатан одноимённый рассказ. В течение следующих лет Искандер постоянно работал над новеллами о Сандро — из которых к 1973 году составил объёмный роман и предложил его к публикации в «Новом мире». Некогда он был самым либеральным советским литературным журналом, но к началу семидесятых Александра Твардовского на посту главного редактора сменил куда более осторожный Валерий Косолапов Валерий Алексеевич Косолапов (1910–1982) — журналист, литературный критик. Был главным редактором «Литературной газеты» (уволен после публикации поэмы Евтушенко «Бабий Яр» в 1961 году), журнала «Новый мир», главой издательства «Художественная литература». ⁠ . «Сандро» вышел, но в сильно цензурированном виде, свет увидели далеко не все предложенные Искандером новеллы — текст сократили в два раза, объём романа составил всего 240 страниц.

Новая глава в истории «Сандро» связана с альманахом «Метрополь». В 1978 году Искандер вместе с другими советскими литераторами — Аксёновым, Битовым, Высоцким, Вознесенским, Ахмадулиной — принял участие в создании сборника, составленного из не допущенных к печати произведений признанных в СССР авторов. Среди прочего там появилась одна из новелл «Сандро»: «Маленький гигант большого секса», позднее переименованная в «О, Марат!». После выхода «Метрополя» в свет у его создателей начались проблемы с публикациями — во многом поэтому в следующем, 1979 году Искандер решился отдать «Сандро» в эмигрантское издательство Ardis Американское издательство, выпускавшее русскую литературу на языке оригинала и в английском переводе. Было основано славистами Карлом и Эллендеей Проффер в Анн-Арборе, штат Мичиган, в 1971 году. Издательство выпускало как современную неподцензурную литературу (Иосифа Бродского, Сашу Соколова, Василия Аксёнова), так и тексты, не издававшиеся в СССР (Михаила Булгакова, Марину Цветаеву, Андрея Платонова). В 2002 году часть каталога и права на название Ardis были проданы, с этого времени книги на русском языке в нём не выпускались. ⁠ . Но продолжал дополнять книгу новыми эпизодами. Спустя два года, в 1981-м, в том же «Ардисе» вышла новая, расширенная версия романа, уже в переводе на английский Сьюзен Браунсбергер.

Наконец, только в 1989 году «Сандро» был завершён и опубликован в СССР.

После первой, цензурированной публикации «Сандро» в «Новом мире» критика осталась к роману благосклонно-холодной: рецензенты отмечали только юмор автора, а Искандера определили как писателя-сатирика (сами названия рецензий характерные: «Юмор в современной прозе», «Наказание смехом»). Основная волна реакций на «Сандро» последовала после ардисовской публикации 1981 года. Роман высоко оценили критики англоязычных изданий: например, обозреватель The New York Times Сьюзан Джейкоби, назвавшая писателя «абхазским Марком Твеном» ² Jacoby S. An Abkhazian Mark Twain // The New York Times. 1983, May 15. ⁠ , в своей рецензии отметила, что язык «Сандро» (даже в переводе) отличается парадоксальной горькой иронией, смешит именно он, а не ситуации, в которых оказываются герои.

Пётр Вайль и Александр Генис обратили внимание на то, что Искандер смог написать новый, настоящий эпос: «Есть в «Сандро из Чегема» черты, которые роднят его абхазцев с ахейцами и калеваловскими финнами». Они же первыми заговорили о том, что «Сандро» — вещь во многом постмодернистская, иронизирующая над существующими литературными формами: «Эпос не мог быть ни весёлым, ни грустным — ведь он был единственной истиной, то есть какой есть. Плутовской роман не мог быть трагичным — для этого он был слишком циничен. Жанровая мешанина «Сандро из Чегема» — обращается в невесёлую драму «Вишнёвого сада» (которая тоже называется комедией)».

Совсем иначе первая публикация романа была принята в СССР: можно сказать, что ей не повезло с контекстом. «Сандро» оказался в потоке самой разной «возвращённой» прозы: от Булгакова и Платонова до Солженицына и Довлатова; и критика, и читатели просто не успевали толком отрефлексировать произведения, впервые появлявшиеся в печати. Событиями становились не тексты, а сам факт их публикации, иногда — некоторые печальные факты из биографий авторов. Кроме того, значительная часть новелл уже была опубликована, отрецензирована и хорошо знакома читающей публике.

Из-за того что работа над романом и его публикация растянулись на тридцать с лишним лет, «дальше» наступило несколько раньше, чем обычно. Первая экранизация новеллы из «Сандро» — «Чегемский детектив», основанный на рассказе «Бригадир Кязым», — была снята еще в 1986 году. «Пиры Валтасара» и «Воры в законе» (оба сняты Юрием Карой) вышли на экраны одновременно с первой его публикацией в СССР.

Реакция кинематографа на «Сандро» вообще оказалась бурной, но краткой: в первые три года после первой публикации в России роман экранизировался три раза. Помимо фильма Кары, по мотивам «Сандро» сняты «Расстанемся, пока хорошие» (1991, режиссёр Владимир Мотыль) и «Маленький гигант большого секса» (1992, режиссёр Николай Досталь).

С другой стороны, именно продолжительность публикации стала одной из причин достаточно быстрой канонизации романа. В 2013 году Русский ПЕН-центр Русский центр международной правозащитной организации, объединяющей писателей и поэтов. Был образован в 1989 году. Первым президентом Русского ПЕН-центра стал Анатолий Рыбаков, в 1991 году президентом был избран Андрей Битов, который занимал эту должность до 2016 года, в 2016 году его сменил Евгений Попов. С 2012 года Русский центр переживает раскол, связанный с политическими разногласиями, — многие его члены (в том числе Владимир Сорокин, Светлана Алексиевич, Борис Акунин, Людмила Улицкая) вышли из организации из-за несогласия с политикой руководства, не поддерживающей правозащитную деятельность. ⁠ даже направил в Нобелевский комитет письмо с предложением выдвинуть Искандера на Нобелевскую премию, причём именно за «Сандро», с очень характерной формулировкой: «демонстрирует полноту мультикультурной жизни СССР и неистощимое чувство юмора, которое дало возможность нациям и народам страны выжить в бесчеловечных и враждебных обстоятельствах». С одной стороны, роман отразил советскую действительность со всеми её сложными связями с традицией. С другой — стал прощанием с «мультикультурной жизнью СССР»: как раз в момент, когда из печати выходило полное издание романа, разгорались жестокие межнациональные конфликты. В том числе на родине Искандера и его героя. История сама превратила роман в памятник навсегда исчезнувшему миру.

В «Сандро из Чегема» предельная узнаваемость местности смешана с её мифологичностью — примерно так же, как в романе Маркеса «Сто лет одиночества». Подобно тому, как маркесовский Макондо — город вымышленный, но явно латиноамериканский, искандеровские Мухус и Чегем находятся в узнаваемой и досконально описанной Абхазии, хотя на карте этих названий не найти. И Маркес, и Искандер добиваются таким образом одного эффекта: мифологизации реальности (хотя бы за счёт переиначивания названий), придания ей эпического размаха. Особенно этот эффект заметен в «Истории молельного дерева», где реальная история двадцатых годов, например коллективизация, перемешана с древними верованиями. Иногда реальность становится фантастической благодаря буквально паре оборотов или сказительной интонации (как в «Дудке старого Хасана»: «Тогда Чегем был чистым, как этот луг под водопадом. ...Крестьянский дом не был захламлен добром, как сейчас»).

Если в случае с Мухусом всё примерно ясно — это перевёрнутое «Сухум», столица Абхазии, — то реальность существования Чегема не так очевидна. На современной карте Абхазии его не найти — из чего можно сделать вывод, что Искандер его выдумал. На самом деле Чегем существует: но это не самостоятельный населённый пункт, а заброшенная теперь часть села Джгерда (которое множество раз упоминается в романе — тамошнего портного убивает абрек Щащико). Кроме того, Чегем — и Искандер это всегда подчёркивал — сыграл важную роль в биографии писателя: здесь он прожил большую часть своего детства.

Особенность «Сандро» — сочетание исторической и географической конкретики и фантастики: бытовая сценка игры в нарды сочетается с эпическим жестом героя, скачущего на коне через головы игроков. Касается это и возраста главного героя: с одной стороны, истории о нём расположены не в хронологическом порядке, с другой — он принимал непосредственное участие в неправдоподобно большом числе исторических событий. Вместе это создаёт эффект нереальности героя: как будто он бессмертен, живёт на земле минимум сотню лет и, как персонаж какого-нибудь «Интервью с вампиром», помнит и Средние века, и Французскую революцию.

При этом в самом начале романа, буквально в первой же фразе, Искандер прямо указывает возраст героя: «Дядя Сандро прожил почти восемьдесят лет». Самые ранние исторические события, описанные в книге, — новелла о принце Ольденбургском, но время её действия Искандер не указывает. Читатель вполне может интуитивно отнести действие к любому периоду с середины XIX века до 1917 года: сам титул принца звучит архаически. На самом деле события новеллы происходят незадолго до революции.

Главное, не волнуйтесь! Вожди такие же люди, как мы, только гораздо лучше...

Фазиль Искандер

Александр Петрович Ольденбургский — представитель династии известных благотворителей и филантропов, правнук Павла I и, действительно, принц герцогства Ольденбург, к концу девятнадцатого века благополучно вошедшего в состав Германской империи, — появляется в «Сандро» как важный деятель абхазской истории. В 1903 году принц Ольденбургский открыл в Гаграх популярный курорт и вкладывал в него достаточно много сил и средств. Его встреча с Сандро и история с красавцем-лебедем, которого нашёл главный герой, вполне могли произойти в 1910-е годы. Сандро в этот момент уже взрослый мужчина, пускай и молодой: ему около двадцати лет. То есть родился он не раньше чем в начале 1880-х, и к 1960-м ему действительно должно быть восемьдесят.

Правда, в связи со всем этим возникают вопросы к биографии Сандро: в «Истории молельного дерева» он становится протеже Нестора Лакобы Нестор Аполлонович Лакоба (1893–1936) — государственный деятель Абхазии. С 1912 года член РСДРП(б). Участвовал в борьбе против меньшевиков. Готовил Московский договор 1921 года между Советской республикой и Турцией. С 1922 по 1930 год — председатель Совета народных комиссаров Абхазии, с 1930 по 1936 год — председатель Центрального исполнительного комитета Абхазии. Руководство партии предлагало Лакобе переехать в Москву и занять пост наркома внутренних дел, но тот отказался. По распространённой версии, Лакоба был отравлен Лаврентием Берией. После смерти был объявлен «врагом народа», а его родственники — репрессированы. ⁠ , а в «Пирах Валтасара» тот устраивает героя танцовщиком в ансамбль песни и пляски. Расцвет власти лидера абхазских коммунистов пришёлся на рубеж двадцатых-тридцатых годов, то есть Сандро устроился в ансамбль, будучи сорокалетним мужчиной, а вовсе не юношей. Но и этому можно найти логическое объяснение — в авторских ремарках Искандер не раз обращает внимание на подтянутость и моложавость, свойственные Сандро даже в преклонном возрасте: «похож на кавалерийского офицера… из «дикой дивизии», «величественная и немного оперная фигура, как бы иронически сознающая свою оперность».То есть Искандер нарочно путает читателя, заставляет воспринимать реальные события как древние, а героя — как старожила и добивается этого всего несколькими простыми приёмами: смешением временных пластов, использованием титулов, которые не ассоциируются с XX веком (таких как «принц») и особенностями физиологии героя.

В предисловии к первому советскому изданию 1989 года Искандер прямо пишет, что «начинал писать «Сандро из Чегема» как шуточную вещь, слегка пародирующую плутовской роман. Но постепенно замысел осложнялся, обрастал подробностями, из которых я пытался вырваться на просторы чистого юмора, но вырваться не удалось». Сама по себе сюжетная схема плутовского романа — похождения повесы, который находит выход из самой фатальной ситуации, — действительно сохранена. Дробная композиция (рассказы о приключениях, не связанные между собой) тоже отчасти оттуда.

Но главное, что взято здесь из плутовского романа, — типаж главного героя, пикаро, жулика и пройдохи. Михаил Бахтин в своей статье «Формы времени и хронотопа в романе» даёт пикаро От испанского picaro — плут, хитрец. Насмешливый бродяга-авантюрист, промышляющий мошенничеством. Главный герой пикарески — плутовского романа, жанра, сложившегося в испанской литературе XVI века. ⁠ такую характеристику: «Ни с одним из существующих жизненных положений этого мира они не солидаризуются, ни одно их не устраивает, они видят изнанку и ложь каждого положения». Если её применить к Сандро — станет понятно его родство с прочими пройдохами, в диапазоне от Фигаро до Швейка и от Хлестакова до Остапа Бендера. Именно это свойство героя оказывается залогом его выживания в самый бурный период истории, на фоне войн, репрессий и катастроф. Дядя Сандро не ввязывается в войны — он против меньшевиков и не на стороне большевиков, он просто очень ловко выживает в кровавой бойне (с этого и начинается знакомство читателя с Сандро в первой же новелле). Он не становится ни жертвой, ни палачом в период репрессий: просто уезжает в деревню, чтобы пересидеть бури в стороне. Наконец, он видит буквально насквозь каждого встречного: в «Пирах Валтасара», например, на глаз определяет, сколько выпито вождями СССР — Сталиным, Ворошиловым и Калининым.

И название книги, и имя героя отсылают читателя к испанскому плутовскому роману и одновременно придают фигуре Сандро эпический масштаб: «Сандро из Чегема» звучит не хуже, чем «Дон Кихот из Ламанчи».

Но в новелле «Пиры Валтасара» Искандер проговаривается: здесь в коротком диалоге с милиционером, охраняющим дачу Сталина, выясняется, что «из Чегема» — буквальный перевод его фамилии:

…Милиционер опять остановил его.

— Вы Сандро Чегемба? — спросил он.

— Да, — сказал дядя Сандро и вдруг догадался: — Но для афиши я прохожу как Сандро Чегемский!

Сандро из Чегема — имя, достойное странствующего рыцаря, архаичное и величественное. А здесь его пафос снижается, оно буквально переводится на современный язык. Просто крестьянин Сандро в качестве фамилии использует название населённого пункта, откуда он родом: по-русски Чегемский, по-абхазски Чегемба. И больше Искандер к этому бытовому, современному измерению имени героя не вернётся: оно будет попросту не нужно. Сочетание «из Чегема» дальше снова будет работать как имя странствующего рыцаря.

Один из немногих сквозных сюжетов «Сандро», затрагивающих многие новеллы романа, — история противостояния абхазцев с эндурцами, представителями некоей не существующей в реальности местной народности, которые мало похожи на всех остальных, говорят на своём наречии абхазского и многими героями страшно нелюбимы.

С одной стороны, противостояние героев с эндурцами не имеет никакой реальной подоплёки. Это просто карикатура на любой шовинизм — автор ярко это демонстрирует уже в объяснении происхождения эндурцев:

К эндурцам у абхазцев очень сложное отношение. Главное, никто не знает точно, как они появились в Абхазии. Сначала выдвигалось предположение, что их турки насылают на абхазцев. Считалось, что турки по ночам на своих фелюгах подплывают к берегу, высаживают их и говорят:

— А теперь идите!

— Куда идти? — как будто бы спрашивают эндурцы.

— Вон туда, — вроде бы говорят им турки и машут рукой в сторону Абхазии.

Была, впрочем, и другая версия происхождения эндурцев, которые, по мнению абхазцев, «где-то в самых дремучих лесах между Грузией и Абхазией самозародились из  древесной плесени».

В предисловии к «Сандро» Искандер даже смеётся над попытками «расшифровать» эндурцев, вспоминая, как его переводчик на немецкий язык поинтересовался, не имеются ли в виду евреи.

С другой стороны, линию о борьбе с эндурцами невозможно воспринимать в отрыве от реальных конфликтов на национальной почве, которые как раз захлестнули Закавказье в момент публикации «Сандро» в СССР. Не говоря уже о том, что несколькими годами позже, в 1992 году, Абхазия вступила в войну с Грузией за свою независимость. В итоге сюжет об эндурцах сам по себе, помимо авторской воли, приобрёл реальную подоплёку.

В 1989 году Искандер был избран депутатом Верховного Совета СССР от Абхазии. По словам писателя, он был против того, чтобы идти в политику, но «земляки начали напирать на… патриотические чувства» ³ Рассадин С. Книга прощания. М.: Текст, 2004. ⁠ . При этом позиция Искандера насчёт грузино-абхазского конфликта была достаточно чёткой, Станислав Рассадин приводит такое его высказывание: «Я против отделения Абхазии от Грузии, надо сосредоточить свои силы на решении экономических задач внутри нашей автономной республики, развивать демократию и больше ничего не менять».

Искандер достаточно ясно объяснил, почему эндурцы не имеют реальных прототипов, а сюжетная линия с ними не высмеивание конкретного противостояния. «Эндурцы, кенгурцы — это ведь из моей детской игры. Я ещё в детском саду придумал два племени, Эндурию и Кенгурию, рисовал их карты, изображал сражения между ними. <...> А один мой родственник из Очамчири говорит: «Знаю, кого ты имел в виду — грузин». Вот тут мне стало страшно. Детская игра — и вдруг отзывается в кровавом кошмаре».

Один из важнейших персонажей романа — Нестор Лакоба, реальная историческая фигура, лидер коммунистов Абхазии. Именно он вызволяет Сандро из тюрьмы в «Истории молельного дерева», в той же новелле предлагает ему быть комендантом ЦИКа (Центрального исполнительного комитета) и солистом танцевального ансамбля. Кроме того, Лакоба — одно из главных действующих лиц в «Пирах Валтасара».

В период правления Лакобы — с 1922 по 1936 год — Абхазия была независимой республикой и входила в СССР наравне с Грузией, Арменией и Азербайджаном. Но в тридцатые годы границы республик начали перекраивать, и Абхазию включили в состав Грузии. Лакоба пытался этому противиться, но проиграл в политической борьбе, умер при загадочных обстоятельствах (по наиболее распространённой версии, был отравлен тогдашним главой грузинской Компартии Берией). После смерти Лакоба был объявлен «врагом народа», были арестованы все его родственники, что положило начало Большому террору в Грузии Поводом для репрессий стал раскрытый «заговор» среди партийного руководства Грузии, Азербайджана и Армении, которые якобы планировали выход Закавказья из состава СССР. Руководил «большой чисткой» Лаврентий Берия, первый секретарь ЦК КП(б) Грузии. Репрессии в Грузии были художественно осмыслены в фильме Тенгиза Абуладзе «Покаяние» (1984). ⁠ .

Женщина зреет, чтобы родить мужчину. Мужчина зреет, чтобы родить мужество. Виноград зреет, чтобы родить вино. Вино зреет, чтобы напомнить о мужестве

Фазиль Искандер

Напрямую обо всех этих событиях в «Сандро» Искандер не пишет. Отчасти это объясняется спецификой публикации романа: в новеллах, предназначенных для официальной печати, говорить о судьбе Лакобы было невозможно. Но намёки тем, кто знаком с историей Советского Союза, должны быть ясны. Так, в новелле «Дядя Сандро у себя дома» рассказ о репрессиях легко укладывается в одно предложение: «…Начались повальные аресты и уже взяли руководителя ансамбля Платона Панцулая, дядя Сандро, провидчески решив, что забирают всех лучших, сначала захромал, а потом и вовсе, уволившись из ансамбля, вернулся в деревню». Такая осторожность оборачивается у Искандера изяществом и лаконичностью, становится ещё одним примером его специфической ироничной интонации.

Пример более откровенной работы с исторической фактурой — эпизод новеллы «Рассказ мула старого Хабуга», где Сандро хочет купить симпатичный пустующий домик с фруктовым садом. Дом продаёт по дешёвке горсовет, хозяев нет — их, как и других понтийских греков, депортировали в Сибирь. Плут Сандро предвкушает удачную сделку, прочее его не заботит: сделанного не вернуть, не он купит — так другой. Совсем иначе реагирует его старый отец:

— Сын мой, — начал он тихим и страшным голосом, — раньше, если кровник убивал своего врага, он, не тронув и пуговицы на его одежде, доставлял труп к его дому, клал его на землю и кричал его домашним, чтобы они взяли своего мертвеца в чистом виде, не осквернённым прикосновением животного. Вот как было. Эти же убивают безвинных людей и, содрав с них одежду, по дешёвке продают её своим холуям. Можешь покупать этот дом, но — ни я в него ни ногой, ни ты никогда не переступишь порога моего дома!

История депортации греков в 1949 году в советской печати уже возможна благодаря XX съезду 14 февраля 1956 года, на XX съезде КПСС, Никита Хрущёв выступил с закрытым докладом, осуждающим культ личности Сталина. ⁠ и последовавшей за ним десталинизации, когда грекам разрешили вернуться домой. В «Сандро» она упоминается не раз, но подробное описание событий Искандер приносит в жертву завершённости формы, максимальной обобщённости и иронической лёгкости повествования.

Наравне с Сандро в романе есть ещё несколько сквозных персонажей — в том числе абрек Щащико. Термин «абрек» применялся к мужчинам, которые отказывались от соблюдения любых законов, подчинения любой власти и принимали кочевой образ жизни, уходили в горы. Как правило — и случай Щащико как раз такой, — происходило это из-за того, что молодой человек совершал преступление и либо бегством спасался от наказания, либо изгонялся из родных мест. Щащико ещё подростком заказал портному черкеску Однобортный кафтан без воротника, распространённый у народов Кавказа. ⁠ — тот, зная, что денег у заказчика немного, не торопился, юношу это вывело из себя, и он портного убил.

Помимо подвигов Щащико (вроде истории о том, как он ночью спасся от полицейских, спрыгнув в обрыв, «куда и днём никто не решался спускаться») и его славы (например, дядя Сандро однажды спасает себе жизнь, соврав, что он родственник знаменитого абрека), в «Сандро» описан и его бесславный конец. Вместе с сюжетной линией о Лакобе этот эпизод — важная часть той составляющей «Сандро», что связана с историей Закавказья вообще и Абхазии в частности. Щащико был казнён вместе с другими бывшими абреками, которых повесткой выманили в милицию, обещая простить все преступления. Этот эпизод относится к 1920-м годам, когда во всём Закавказье расправлялись с теми, кто помогал большевикам и чьими руками устанавливалась советская власть: теперь эти люди стали для неё опасными. Самая известная история этой охоты — странная смерть революционера и организатора экспроприаций Камо Симон Аршакович Тер-Петросян (1882–1922) — революционер. Известен под партийной кличкой Камо. Организовывал боевые рабочие дружины, ездил за границу закупать оружие для революционной борьбы. В 1907 году после ареста в Берлине Камо симулировал сумасшествие, после чего его прозвали «сумасшедший Камо». Спустя два года был выдан русской полиции, сбежал из тюрьмы и уехал в Париж. В 1912 году опять вернулся в Россию, был арестован, в честь трёхсотлетия дома Романовых смертный приговор заменили на заключение. После революции Камо был освобождён, занимался партизанской борьбой, участвовал в вооружённом восстании за власть Советов в Баку. Погиб, попав под автомобиль. ⁠ . Кстати, во время создания «Сандро» абреки ещё существовали — считается, что последний из них был убит в 1976 году.

Помимо глав о приключениях дяди Сандро в романе есть и своеобразные отступления — новеллы, в которых главный герой даже не упоминается. Во втором томе это «Молния-мужчина» и «Колчерукий», в третьем — «О, Марат!» (первоначальное название — «Маленький гигант большого секса») и «Широколобый». Если в «Молнии», «Колчеруком» и «Широколобом» фигурируют второстепенные персонажи похождений Сандро, то Марат появляется внезапно и до своего «сольного выхода» в романе ни разу не назван. Новелла тем более неожиданна, что описывает она относительно недавнюю историю — курортные романы 1950-х годов.

Парадоксальным образом именно чужеродность «Марата» обеспечивает его органичное вплетение в ткань чегемского эпоса. Главный герой — полная противоположность чегемцам: курортный фотограф, вовсе не связанный ни с традицией, ни с местной историей, лишённый какого-либо национального колорита. Но типологически он — преемник Сандро, его цивилизованная и урбанизированная версия. Не отважный селянин, а ловелас, знаменитый своими романами. Как на дядю Сандро Искандер примеряет образ пикаро, так на Марата примеряет маску другого вечного персонажа (пусть в русской литературе не такого распространённого) — Дон Жуана. Искандер описывает любовные похождения Марата тем же языком, что и подвиги Сандро. Говоря о местах, где герою доводилось заниматься любовью, Искандер придаёт Марату героический размах. Ему нипочём никакие преграды: он преуспел «далеко в море в камере машины, глубоко в земле в лабиринте сталактитовых пещер и, наконец, высоко над землёй в кабине портального крана, где у него было несколько головокружительных встреч с крановщицей». Одним словом, именно «Марат» делает эпос нескончаемым, лишает его жирной точки, переводит из дремучего прошлого в настоящее время и современные декорации. Даже в скучное время путёвок и санаториев есть место настоящим героям, пусть и такого специфического типа, как мухусский сексуальный террорист.

Отдельный и немаловажный аспект «Сандро» — тесная связь с историей и культурой Абхазии. С одной стороны, здесь всё очевидно: Искандер сам родом из Сухума (то есть Мухуса), в детстве много времени проводил в том самом Чегеме, который описан в романе, а в молодости работал в абхазском Госиздате. Он просто пишет про горячо любимые им родные места.

Главное, что Абхазия даёт «Сандро», — многоязычие, пестрота. Роман написан полностью по-русски, но герои, как следует из авторских ремарок, говорят и по-грузински, и по-абхазски. Про старика Хабуга, отца Сандро, отдельно говорится, что он знает греческий, абхазский, турецкий и грузинский (но не русский). Так складывается образ земли, населённой очень разными людьми, говорящими на очень разных, совершенно непохожих языках. Что не мешает им понимать друг друга.

Ленин был величайшим абреком всех времён и народов. Он стал абреком после того, как его старшего брата, тоже великого абрека, поймали и повесили по приказу царя

Фазиль Искандер

Абхазский язык сам по себе оказывает огромное влияние на текст «Сандро», создаёт специфическую ироничную интонацию романа: можно вспомнить путаницу в новелле «Дядя Сандро у себя дома», возникающую из-за того, что по-абхазски «присматривать» и «руководить» — одно и то же слово (из-за чего обычный гаишник в романе становится героем легенды: «присматривает за всеми машинами, идущими по приморской дороге» и «имеет государственный пистолет»).

Помимо яркого южного колорита и языка, Абхазия даёт роману очень специфическое отражение событий XX века в сюжете. Практически все крупные катастрофы — Гражданская война, репрессии, коллективизация — здесь имели свой характерный извод, происходили не так, как в европейской части России. Репрессии были связаны с падением коммунистического лидера Абхазии Нестора Лакобы; Гражданская война была не между красными и белыми, а между меньшевиками и всеми остальными. Искандер рассказывает историю катастроф двадцатого века — но не в масштабах СССР, а в локальном масштабе крохотной республики.