Евгений Петров

Илья Ильф

Золотой телёнок

1931

Новые приключения Остапа Бендера: великий комбинатор гоняется за миллионом, который не принесёт никому счастья. Роман, в котором сатира на советский быт сочетается с принятием новой советской морали.

комментарии: Лев Оборин

О чём эта книга?

Главный герой «12 стульев» гениальный авантюрист Остап Бендер воскресает, чтобы вновь попытать счастья: на этот раз его цель — миллион рублей, который поможет ему переселиться из постылого Советского Союза в Рио-де-Жанейро. Бендер с компанией подельников отправляется в город Черноморск, чтобы экспроприировать деньги у подпольного миллионера Александра Корейко. Как и «12 стульев», «Золотой телёнок» — захватывающий плутовской роман и превосходная сатира на советскую действительность, но в то же время он глубже и грустнее первой части приключений Бендера: в финале и читателю, и самому герою приходится сделать вывод о несовместимости благородного жулика с новой реальностью.

Евгений Петров и Илья Ильф в «Гудке». 1929 год. Фотография Виктора Иваницкого

Когда она написана?

Об этом вроде бы есть точные сведения: роман, сначала называвшийся «Великий комбинатор», был начат 2 августа 1929 года. За три недели Ильф и Петров написали первую часть — восемь глав от появления Остапа Бендера в Арбатове до прибытия «Антилопы-Гну» в Одессу (Черноморск). В переработанном виде главы вошли в окончательную редакцию; опубликован этот черновик первой части был только в 1996 году. 

С другой стороны, сохранились такие воспоминания Евгения Петрова: «Писать было трудно, денег было мало. Мы вспоминали о том, как легко писались «12 стульев», и завидовали собственной молодости. Когда садились писать, в голове не было сюжета. Его выдумывали медленно и упорно» 1 Петров Е. Мой друг Ильф / Сост., комм. А. И. Ильф. М.: Текст, 2001. C. 50.. Есть и история о том, как после написания первой части работа затормозилась: мешала журналистская рутина (Ильф и Петров были востребованными репортёрами и фельетонистами), а кроме того, Ильф до того увлёкся фотографией, что на несколько месяцев забросил писательство. Исследователи Михаил Одесский и Давид Фельдман предполагают, что Петров намеренно запутывал следы, не желая выдавать подлинные сроки работы. На 1929–1930 годы приходится очередное закручивание гаек в стране: начинаются «чистки», травля Николая Бухарина, а заодно и писателей — Пильняка и Замятина. Возможно, перерыв в работе связан не с фотографическим хобби Ильфа, а с тем, что соавторы опасались продолжать роман. Те же исследователи приводят доказательства, что «Телёнок» был начат раньше 1929 года 2 Одесский М. П., Фельдман Д. М. Миры И. А. Ильфа и Е. П. Петрова: Очерки вербализованной повседневности. М.: РГГУ, 2015. C. 204–221.. Как бы то ни было, дописан он был в 1931 году, когда первые главы уже публиковались.

От первоначального плана — «об Остапе Бендере, ищущем девушку, которую он мог бы выдать за наследницу американского солдата, о борьбе его за эту девушку, о кооперативном жилищном строительстве и о наболевшей, богатой сатирическими сюжетами теме распределения квартир» 3 Яновская Л. М. Почему вы пишете смешно? Об И. Ильфе и Е. Петрове, их жизни и их юморе. М.: Наука, 1969. C. 73. — в романе осталась одна-единственная реплика попутчика Бендера в купе. Карьера брачного афериста, о которой великий комбинатор думал ещё в «12 стульях», так и не сложилась.

Илья Ильф. 1929 год. Фотография Всеволода Чекризова
Фотография Ильи Ильфа. 1930-е годы
Фотография Ильи Ильфа. 1930-е годы

Как она написана?

«Золотого телёнка» многое роднит с предыдущим романом дилогии. Как и «12 стульев», это роман-путешествие. Как и раньше, в дела Бендера несколько раз вмешивается форс-мажор: в первом романе это мотовство Воробьянинова, землетрясение в Крыму и, наконец, покушение Кисы на жизнь Остапа, во втором — учебная газовая атака и нападение румынских пограничников. Обе книги — современные вариации плутовского романа, в которых «благородный жулик» терпит поражение. Но если в «12 стульях» Бендер не знал, что поиски последнего стула заведомо бесплодны, то в «Телёнке» у него из рук ускользает уже завоёванная добыча, и оттого катастрофа кажется более сокрушительной. Это — а также наличие самой настоящей, а не шутовской, как в «Стульях», любовной линии — позволяет Дмитрию Быкову назвать «Телёнка» книгой «гораздо более талантливой, гораздо более яркой» и «гораздо более трагической» 4  https://ru-bykov.livejournal.com/2440095.html. Бендер «Золотого телёнка» отходит от былой водевильности, становится более человечным, более интеллектуальным — и ему проще сочувствовать 5 Яновская Л. М. Почему вы пишете смешно? Об И. Ильфе и Е. Петрове, их жизни и их юморе. М.: Наука, 1969. C. 97. Курдюмов А. А. В краю непуганых идиотов: Книга об Ильфе и Петрове. Париж: La Presse Libre, 1983. С. 139..

Как и в «12 стульях», в «Телёнке» много эпизодических персонажей, занятых в основном сюжете постольку-поскольку (монархист Хворобьёв — или Хворóбьев? — даёт прибежище скомпрометированной «Антилопе-Гну», Лоханкин предоставляет концессионерам жильё, Берлага — одно из звеньев на пути к Корейко), — но рассказывают о них Ильф и Петров очень подробно. Это связывает «Золотого телёнка» с журнальной юмористикой, жанром фельетона, в котором Ильф и Петров набили руку на описании подобных типов. Собственно, в «восточную» часть романа в переработанном виде вошло несколько их очерков 6 Яновская Л. М. Почему вы пишете смешно? Об И. Ильфе и Е. Петрове, их жизни и их юморе. М.: Наука, 1969. C. 23–24. — все они удачно «нанизываются» на стержень путешествия.

Сильный сюжет Ильф и Петров вновь сочетают с феноменальной речевой пластичностью: Остап Бендер остаётся производителем блестящих афоризмов, вдохновение для которых авторы черпают как в официальном советском языке, так и в дореволюционной культуре (характерная контаминация: «Жизнь прекрасна, невзирая на недочёты»). Описания города, пейзажа, производственного процесса даны в сочных деталях и эпитетах, свойственных жовиальной южнорусской школе, которая всегда не прочь подчеркнуть своё стилистическое богатство:

Ночь показывала чистое телескопическое небо, а день подкатывал к городу освежающую морскую волну. Дворники у своих ворот торговали полосатыми монастырскими арбузами, и граждане надсаживались, сжимая арбузы с полюсов и склоняя ухо, чтобы услышать желанный треск.  

«Золотой телёнок». Режиссёр Михаил Швейцер. СССР, 1968 год
Кукрыниксы. Иллюстрация к роману. 1969 год

Как она была опубликована?

Публикацию «Золотого телёнка» осложнили цензурные обстоятельства. Роман начал выходить в 1931 году в журнале «30 дней» Ежемесячный иллюстрированный журнал, выходивший в Москве с 1925 по 1941 год. Помимо Ильфа и Петрова в нём в разные годы публиковались Михаил Зощенко, Юрий Олеша, Валентин Катаев, Андрей Платонов, Борис Пастернак, Николай Олейников и др., когда работа над ним ещё продолжалась. Но отдельного советского издания пришлось ждать два года — в результате в США и нескольких европейских странах перевод «Телёнка» появился раньше, чем книжный оригинал в СССР.

По-русски роман был выпущен отдельно — пиратским способом — в 1931 году в берлинском издательстве «Книга и сцена». А на суперобложке американского издания (1932) значилось 7 Петров Е. Мой друг Ильф / Сост., комм. А. И. Ильф. М.: Текст, 2001. C. 51.:

Книга, которая слишком смешна, чтобы быть опубликованной в России!
Несмотря на предисловие советского наркома просвещения, товарищ Сталин опасается, что «Золотой телёнок» недостаточно серьёзно относится к пятилетнему плану, в результате чего Америка первой знакомится с публикацией этого поразительно смешного романа.

Такой текст мог подпортить судьбу не только роману, но и его авторам, и Ильф поспешил его дезавуировать в «Литературной газете»: «На суперобложке книги, очевидно под влиянием кризиса, помещено явно рекламное и явно антисоветское сообщение… <…> Это примитивная выдумка: «Золотой телёнок» полностью, от первой до последней строки, напечатан в журнале «30 дней» за 1931 год и готовится к выходу отдельной книгой в издательстве «Федерация».

Несмотря на это, советская книга по-прежнему буксовала. Товарищ Сталин был всё-таки ни при чём: дело тормозили другие высокопоставленные рецензенты. Тот самый нарком просвещения Анатолий Луначарский Анатолий Васильевич Луначарский (1875–1933) — большевик, революционер, близкий соратник Ленина. В 1900-е пытался соединить марксизм с христианством, после революции был назначен наркомом просвещения. Самый образованный из большевистских лидеров, автор множества пьес и переводов, Луначарский отвечал за контакты с творческой интеллигенцией и создание новой пролетарской культуры. Был сторонником перевода русского языка на латиницу., Александр Фадеев и прочие «ответственные товарищи» сочли, что прохиндей и ненавистник советской власти Бендер в романе получился слишком симпатичным (и они были совершенно правы). Положение спас только Максим Горький: когда Ильф и Петров обратились к нему, он сумел пробить публикацию — книга, с цензурными искажениями (зачастую обедняющими юмор соавторов 8 Вентцель А. Д. И. Ильф, Е. Петров «Двенадцать стульев», «Золотой телёнок». Комментарии к комментариям, комментарии, примечания к комментариям, примечания к комментариям к комментариям и комментарии к примечаниям / Предисл. Ю. Щеглова. М.: Новое литературное обозрение, 2005. C. 231–232.), вышла в 1933 году. В 1949-м Фадеев примет участие в кампании по запрету романов Ильфа и Петрова.  

Американское издание романа (1932), вышедшее раньше отдельного советского издания. Издательство Farrar and Rinehart. Нью-Йорк, 1932 год
Первое советское книжное издание. Издательство «Федерация», 1933 год

Что на неё повлияло?

Как и в «12 стульях», пласт литературных влияний в «Золотом телёнке» огромен. Попробуем их перечислить.

Плутовская литература — в том числе такой высокий её образец, как «Мёртвые души» Гоголя. Подобно Чичикову, Александр Иванович Корейко умеет приспособиться к любым обстоятельствам, мимикрирует под них, сливается с фоном. О нём нельзя сказать ничего определённого — при этом, что замечательно, у него есть та же особенность, что у Чичикова: «Он мгновенно умножал и делил в уме большие трёхзначные и четырёхзначные числа» 9 Щеглов Ю. К. Романы Ильфа и Петрова. Спутник читателя. СПб.: Издательство Ивана Лимбаха, 2009. C. 381.. Глава о пребывании бухгалтера Берлаги в сумасшедшем доме, возможно, восходит к аналогичному эпизоду в ещё одном великом сатирическом/плутовском романе — «Похождениях бравого солдата Швейка» Ярослава Гашека. Сам образ Бендера связан с «благородным жуликом» из рассказов О. Генри — Энди Такером. 

Советская сатира и бытовой роман 1920-х: коллеги по «Гудку» Газета железнодорожников, издающаяся в Москве с 1917 года. В газете в 1920-е годы работали Ильф и Петров, Булгаков, Катаев, Олеша и Зощенко. К началу 1970-х годов тираж издания составлял 700 тысяч экземпляров. Сейчас газета принадлежит «РЖД». Булгаков и Олеша, Зощенко, Н. Огнёв Михаил Григорьевич Розанов (1888–1938; псевдоним — Н. Огнёв) — детский писатель. Работал педагогом в Обществе попечения об учащихся детях Бутырского района Москвы, после революции основал первый в Москве детский театр, работал в детских колониях. В 20-х годах входил в группу конструктивистов, затем — в литературную группу «Перевал». Писал рассказы, наиболее известное его произведение — повесть «Дневник Кости Рябцева» (1927). С 1937 года преподавал в Литинституте., Пантелеймон Романов Пантелеймон Сергеевич Романов (1884–1938) — писатель, драматург. Автор повести о дворянской жизни «Детство», незаконченной эпопеи «Русь». Во второй половине 1920-х и начале 1930-х годов Романов написал несколько резонансных, политически острых рассказов («Без черёмухи», «Суд над пионером», «Право на жизнь, или Проблема беспартийности»), а также сатирических романов («Новая скрижаль», «Товарищ Кисляков», «Собственность»). Подвергался травле со стороны власти. Умер от лейкемии., Илья Эренбург с его «Хулио Хуренито», стихотворные фельетоны и пьесы Маяковского (в черновых записях к «Телёнку» есть даже сцена похорон Маяковского — одного из любимых авторов Ильфа и Петрова, к которому они, однако, относились сложно 10 Одесский М. П., Фельдман Д. М. Миры И. А. Ильфа и Е. П. Петрова: Очерки вербализованной повседневности. М.: РГГУ, 2015. C. 94.). Одновременно — скорее как антивлияние — журналистская и литературная рутина, которая в романе злостно пародируется: от знаменитого отступления про писателя-середнячка, сочиняющего деревенскую сагу про старика Ромуальдыча, до замечания Остапа про «многочисленные литературные и музыкальные бригады», которые собирают «материалы для агропоэм и огородных кантат». Бендер презирает таких авторов не как плохих писателей, а как конкурентов: вспомним, что он сам не прочь заработать, продав киностудии сляпанный за ночь сценарий «Шея» или журналисту Ухудшанскому — «торжественный комплект» универсальных фраз, годящихся в любую передовицу. Однако отношение бывалых фельетонистов Ильфа и Петрова к подобным практикам — однозначно ехидное.

— Где нет любви, — со вздохом комментировал Остап, — там о деньгах говорить не принято

Илья Ильф, Евгений Петров

Одесский юмор, до Ильфа и Петрова отчётливее всего воплощённый в прозе Исаака Бабеля и сотрудников «Сатирикона» Сатирический журнал, издававшийся с 1908 по 1914 год в Санкт-Петербурге. Главным редактором был Аркадий Аверченко. В 1913 году из-за конфликта с владельцем Аверченко вместе со всей редакцией покинули журнал и начали издавать «Новый Сатирикон». В 1918 году журнал был закрыт, а большинство его авторов оказалось в эмиграции. В 30-х и 50-х годах было несколько попыток возродить журнал за границей.. Рядом находится и влияние еврейской юмористики — в первую очередь Шолом-Алейхема. 

Детективная классика: помимо подмечаемых комментаторами перекличек в деталях, вся погоня Бендера за Корейко, со множеством промежуточных звеньев — более мелких негодяев, напоминает охоту Шерлока Холмса за профессором Мориарти.

Русская классика in general: «Золотой телёнок» пересыпан пародийными фрагментами, цитатами, аллюзиями — от А. К. Толстого до Л. Н. Толстого; в одном из самых грустных мест романа это влияние иронически обыграно: «Какой удар со стороны классика!» — восклицает Бендер, вспомнив, что стихотворение «Я помню чудное мгновенье…» до него уже сочинил Пушкин.

И, пожалуй, главное влияние на «Телёнка» — бурлящий советский язык, штампы газетных передовиц и профсоюзных собраний, противодействие бойких лозунгов и бюрократической волокиты. И то и другое сохраняется в современном русском языке — и поэтому до сих пор многое в тексте Ильфа и Петрова кажется нам знакомым.

Михаил Булгаков работал вместе с Ильфом и Петровым в газете «Гудок»
Еженедельный сатирический журнал «Новый Сатирикон» (№ 16, 1917 год)

Как её приняли?

У читателей «Телёнок», как и «12 стульев», шёл на ура. Правоверная же партийная критика не выказывала особого восторга. Анатолий Луначарский, в целом высоко оценивший роман, переживал, что главный герой получился слишком симпатичным:

Этот необыкновенно ловкий и смелый, находчивый, по-своему великодушный, обливающий насмешками, парадоксами всё вокруг себя плут Бендер кажется единственным подлинным человеком среди этих микроскопических гадов. <…>

Почему Остап Бендер не кажется нам отвратительным?

Потому, что Ильф и Петров перенесли его в атмосферу советского «подола», в атмосферу обывательского советского дна. Там он фигурирует как величина, а если он соприкоснётся с настоящей жизнью, настоящая жизнь должна будет его раздавить, как личность, тем более вредную, чем он способнее и чем более он «свободен от принципов». При этих условиях Остап Бендер, который всё разлагает своей философией беспринципности, своим организмом очень умного комбинатора, начинает нас тревожить, как бы не вообразил кто-нибудь, что это — герой нашего времени, как бы Остап Бендер не оказался образчиком для юнцов, не перепрыгнувших ещё своего болота.

После выхода «Телёнка» отдельной книгой писатель Василий Локоть Василий Тимофеевич Локоть (1899–1937; псевдоним — А. Зорич) — писатель, драматург. Печатался в «Правде», «Огоньке», «Смехаче» и «Чудаке», «Известиях». Выпускал сборники рассказов («О зонтиках, о рапирах и прочем», «О цветной капусте») и очерковые книги («В стране гор», «Машина идет в Севастополь», «Советская Канада»). В 1937 году был арестован по обвинению в участии в контрреволюционной террористической организации и расстрелян. опубликовал под псевдонимом А. Зорич рецензию с характерным названием «Холостой залп»: «Это книжка для досуга, для лёгкого послеобеденного отдыха… Она будет быстро прочитана и столько же быстро забыта, не оставив после себя никакого следа». В 1934 году в «Литературной энциклопедии» появилась статья о Евгении Петрове, где говорилось, что «романы Ильфа и Петрова не представляют заострённой, резкой сатиры. Глубокого раскрытия классовой враждебности Бендера ими не дано».

Положительные рецензии на «Золотого телёнка» написали, в частности, Лев Никулин Лев Вениаминович Никулин (1891–1967) — писатель, поэт, драматург. Публиковал стихи и фельетоны в одесской прессе. Был другом Александра Вертинского, для которого написал слова к песням «Возвращенье» и «Ты уходишь в далёкие страны». После революции был секретарём Генконсульства в Кабуле, работал в редакции «Правды». Автор романов «Время, пространство, движение», «Канал имени Сталина», «Мёртвая зыбь». Был одним из основателей журнала «Иностранная литература». Договорился с вдовой Бунина о передаче архивов писателя в СССР. и Виктор Шкловский — он одним из первых указал на параллели книги с классическим плутовским романом. На Западе книгой восхищались Анри Барбюс Анри Барбюс (1873–1935) — французский писатель, журналист. Участвовал в Первой мировой войне. Приобрёл известность благодаря антивоенному роману «Огонь» (1916), получил за него Гонкуровскую премию. Пропагандировал социализм, четыре раза приезжал в СССР. Написал книгу о Сталине; во время работы над второй книгой о вожде умер от пневмонии., Лион Фейхтвангер Лион Фейхтвангер (1884–1958) — немецкий писатель. Автор более 40 исторических романов, пьес (несколько из них были написаны в соавторстве с Бертольтом Брехтом), теоретических работ о еврейском вопросе. В годы нацистской власти Фейхтвангера лишили германского гражданства, а его книги были сожжены. Писатель жил во Франции. Основал в Москве журнал «Дас Ворт», побывал в СССР, написал о своей поездке апологетическую книгу «Москва. 1937». В 1939 году попал в концлагерь в Тулоне, после освобождения переехал в США., Эптон Синклер Эптон Билл Синклер (1878–1968) — американский писатель. Участвовал в левом движении, баллотировался в палату представителей и сенат от Социалистической партии Америки. Написал около ста книг в различных жанрах, в том числе социологический роман «Джунгли» (1906) и  «Нефть» (1927), по которому Пол Томас Андерсон снял одноимённый фильм. Лауреат Пулицеровской премии..

«Золотой телёнок». Режиссёр Михаил Швейцер. СССР, 1968 год
Кукрыниксы. Иллюстрация к роману. 1969 год

Что было дальше?

До конца советской эпохи в литературоведении пытались разобраться с вопросом — как же так получается, что мы невольно симпатизируем Бендеру. Возникла формулировка «отрицательный герой с положительной функцией» 11 Саппак В. Не надо оваций // Вопросы театра: Сб. статей и материалов. М.: ВТО, 1965. C. 123.. За рамками идеологической дискуссии литературоведы отмечали, что романы Ильфа и Петрова оказали влияние на прозу хорошо знакомых с ними авторов — Юрия Олеши и Михаила Булгакова (в том числе на «Мастера и Маргариту», где можно найти множество тонких перекличек с «Золотым телёнком») 12 Каганская М., Бар-Селла З. Мастер Гамбс и Маргарита // Каганская М. Собрание сочинений: В 2 т. Т. 2. Б. м.: Salamandra P.V.V., 2011. Яновская Л. М. Почему вы пишете смешно? Об И. Ильфе и Е. Петрове, их жизни и их юморе. М.: Наука, 1969. С. 121.. В постсоветское время возникла даже конспирологическая гипотеза о том, что Булгакову принадлежат оба романа о Бендере (среди её сторонников — писатель Дмитрий Галковский). Более серьёзные исследования проясняли жанровую природу Остапа Бендера — героя-трикстера, который «обнажает и обыгрывает социально-психологические парадоксы советской культуры» 13 Липовецкий М. Н. Трикстер и «закрытое» общество // Новое литературное обозрение. 2009. № 100. C. 129..

Не надо оваций! Графа Монте-Кристо из меня не вышло. Придётся переквалифицироваться в управдомы

Илья Ильф, Евгений Петров

«Золотой телёнок» неоднократно переиздавался в СССР — отдельно и под одной обложкой с «12 стульями»; цензура отщипывала от него крохи острот, становившихся предосудительными 14 Вентцель А. Д. И. Ильф, Е. Петров «Двенадцать стульев», «Золотой телёнок». Комментарии к комментариям, комментарии, примечания к комментариям, примечания к комментариям к комментариям и комментарии к примечаниям / Предисл. Ю. Щеглова. М.: Новое литературное обозрение, 2005.. В 1949 году, уже после смерти обоих авторов, романы попали под новую волну репрессий: вышло специальное постановление ЦК, в котором публикация «Стульев» и «Телёнка» большим тиражом в 1948-м признавалась «грубой политической ошибкой». Книги Ильфа и Петрова были названы «клеветой на советское общество» («По романам Ильфа и Петрова получается, что советский аппарат сверху донизу заражён бывшими людьми, нэпманами, проходимцами и жуликами, а честные работники выглядят простачками, идущими в поводу за проходимцами»), а шутки Бендера — «пошлыми, антисоветского характера остротами». Словом, всё было по формуле, которую Булгаков ещё в 1930 году нашёл в своём отчаянном письме правительству: «Всякий сатирик в СССР посягает на советский строй» 15 Петров Е. Мой друг Ильф / Сост., комм. А. И. Ильф. М.: Текст, 2001. C. 175.. Дилогия не выходила в Советском Союзе до 1956 года; в это время её версия без цензурных искажений была опубликована в нью-йоркском Издательстве имени Чехова. 

В 1994 году вышло первое постсоветское издание «Золотого телёнка» «без купюр» — как и в случае с «12 стульями», сюда вошли все изъятия из оригинальной рукописи, в том числе не связанные с цензурой. Также в начале 1990-х появился обширный комментарий Юрия Щеглова к обоим романам. Они продолжают привлекать исследователей: так, в 2000–10-е публикуются работы Михаила Одесского и Давида Фельдмана, посвящённые их поэтике и политической подоплёке 16 См.: Одесский М. П., Фельдман Д. М. Миры И. А. Ильфа и Е. П. Петрова: Очерки вербализованной повседневности. М.: РГГУ, 2015; перечень работ Одесского и Фельдмана об Ильфе и Петрове см. на с. 10..

«Золотой телёнок» ставился на сцене и в кино реже, чем «12 стульев», но, возможно, именно кинопостановка Михаила Швейцера (1968) с Сергеем Юрским в главной роли стала лучшей во всей кинобендериане. В начале 1990-х без особого успеха переосмыслить роман попытался Василий Пичул (у него постаревшего Бендера сыграл Сергей Крылов), а в 2006-м вышел провальный сериал Ульяны Шилкиной: несмотря на то что в главной роли был именитый Олег Меньшиков, сериал разбранили критики, а сценарист Илья Авраменко заявил, что стыдится результата. 

«Золотой телёнок». Режиссёр Михаил Швейцер. СССР, 1968 год

«Золотой телёнок». Режиссёр Михаил Швейцер. СССР, 1968 год

«Мечты идиота». Режиссёр Василий Пичул. Россия, 1993 год

«Мечты идиота». Режиссёр Василий Пичул. Россия, 1993 год

«Золотой телёнок» (телесериал). Режиссёр Ульяна Шилкина. Россия, 2006 год

«Золотой телёнок». Режиссёр Михаил Швейцер. СССР, 1968 год

«Золотой телёнок». Режиссёр Михаил Швейцер. СССР, 1968 год

«Мечты идиота». Режиссёр Василий Пичул. Россия, 1993 год

«Мечты идиота». Режиссёр Василий Пичул. Россия, 1993 год

«Золотой телёнок» (телесериал). Режиссёр Ульяна Шилкина. Россия, 2006 год

«Золотой телёнок». Режиссёр Михаил Швейцер. СССР, 1968 год

«Золотой телёнок». Режиссёр Михаил Швейцер. СССР, 1968 год

«Мечты идиота». Режиссёр Василий Пичул. Россия, 1993 год

«Мечты идиота». Режиссёр Василий Пичул. Россия, 1993 год

«Золотой телёнок» (телесериал). Режиссёр Ульяна Шилкина. Россия, 2006 год

Почему роман так называется?

Очевидный подтекст названия — ветхозаветная история о золотом тельце, идоле, которому стали поклоняться иудеи, пока Моисей пребывал на горе Синай и получал от Бога десять заповедей. Золотой телец стал частым олицетворением культа богатства; «поклоняться золотому тельцу» означает жить ради денег, оставив любые этические и духовные соображения. Именно это и отличает антагониста Бендера — подпольного миллионера Александра Корейко. Отметим, кстати, что корейка — часть туши, в том числе и телячьей; Корейко, чтобы не потерять свои миллионы, должен отдать один из них Бендеру, прямо-таки оторвать от себя — здесь, возможно, сказывается мотив «фунта мяса», которым требует уплатить долг ростовщик Шейлок в шекспировском «Венецианском купце». Ещё одна возможная шекспировская аллюзия в названии романа — к шутке Гамлета в адрес Полония: «С его стороны было брутально убивать такого капитального телёнка» (вспомним, что от Бендера Корейко получает по почте книгу «Капиталистические акулы»).

Выражение «золотой телёнок» в значении «культ денег» несколько раз употребляет Бендер: он по привычке снижает штамп, не замечая, что это выглядит разоблачительно, — «золотой телец превратился в тихого, пугливого телёнка» 17 Яновская Л. М. Почему вы пишете смешно? Об И. Ильфе и Е. Петрове, их жизни и их юморе. М.: Наука, 1969. C. 101.. Пытаясь угостить Корейко в ресторане, он произносит: «Золотой телёнок отвечает за всё» — и тут же обнаруживает, что все злачные места в среднеазиатском городе, которые ещё пять лет назад были на месте, ударными темпами уничтожили молодые строители коммунизма. Это, что называется, первый звоночек: несмотря на заявления Бендера, что «золотой телёночек в нашей стране ещё имеет кое-какую власть», он очень скоро убедится в обратном.

К ничтожному Птибурдукову нынче ты, мерзкая, уходишь от меня. Так вот к кому ты от меня уходишь! Ты похоти предаться хочешь с ним

Илья Ильф, Евгений Петров

Золотым телёнком в романе несколько раз называется и сам заветный миллион — и когда Бендер его получает, с ним происходит психологическая перемена: прорывается тяга к пошлой роскоши, «особняку в мавританском стиле» со швейцаром, хочется хвалиться своим богатством; в то же время Остап завидует молодым людям, у которых никакого миллиона нет, но есть свежесть, устремления, вера в будущее. В конце концов Золотым телёнком становится он сам, обвесившись драгоценностями (библейский золотой телец был отлит именно из переплавленных украшений). И здесь стоит вспомнить его реплику из нищей черноморской жизни: «У меня большое сердце. Как у телёнка». Телёнок был гораздо симпатичнее, когда был не золотым, а настоящим, с сердцем.

Наконец, ещё один смысл названия раскрывается, если взглянуть на отброшенные Ильфом и Петровом варианты. Роман мог называться «Бурёнушка», «Телята», «Телушка-полушка» — за всем этим явно стоит фразеологизм «дойная корова», в роли которой предстоит выступить Корейко.

Ну а к «Золотому ослу» Апулея «Золотой телёнок» отношения, пожалуй, не имеет, — кроме разве того, что обе книги очень весёлые. 

Никола Пуссен. Пляски вокруг золотого тельца. 1633–1637 годы. Лондонская национальная галерея

Почему подпольный миллионер Корейко тоже назван в романе комбинатором?

Корейко — достойный противник Бендера: в годы Гражданской войны и нэпа он проворачивает такие дела, которые великому комбинатору и не снились («На сахаре он заработал миллиард. Курс превратил эти деньги в порошок»). Но если «четыреста способов отъёма денег», которые известны Бендеру, — «сравнительно честные», то махинации Корейко отвратительны — особенно фокус с поездом, который так и не довёз продовольствие в голодающее Поволжье. Недаром, ознакомившись с историей своего «подзащитного», Бендер — сам никогда не теряющий человечности — утверждает, что потерял веру в человечество.

Впрочем, несмотря на выдающуюся способность оставаться незамеченным, Корейко всё же оказывается раскрыт — ведь знает же откуда-то Шура Балаганов о его миллионах. В черновом «Великом комбинаторе» он объясняет:

Понимаете, Бендер, случилось мне недавно сидеть в Одесском ДОПРе. Мне там об этом говорили несколько очень опытных шниферов. Они интересовались несгораемым шкафом и даже сделали в его квартире проверку. Но, оказывается, он дома ничего не держит. Вообще ничего не известно. Доказательств — никаких. Но все говорят, что этот человек делает сейчас миллионные обороты. Гений частного капитала.

Шниферы — это воры-«медвежатники», специализирующиеся на взломе сейфов. Значит, кто-то дал им наводку. Корейко не мог проворачивать свои дела в вакууме, у него были партнёры — и слухи о его капиталах всё же просочились на поверхность.  

Операция против Корейко, в ходе которой не любящий советскую власть Бендер оказывается на одной стороне с государством, — это актуальный для 1930 года вариант робингудства. Обещая в случае несговорчивости Корейко отнести его «дело» куда следует, Бендер прибавляет: «Я останусь таким же бедным поэтом и многоженцем, каким был, но до самой смерти меня будет тешить мысль, что я избавил общественность от великого сквалыжника».

Кстати, в поединке с Корейко реализуется известный мотив: один соперник признаёт другого равным себе. Увидев, с кем ему предстоит иметь дело, Бендер говорит: «Объект, достойный уважения»; часть романа, в которой описана самая острая фаза противостояния, называется «Два комбинатора». Разоблачённый Корейко соглашается с этим: «А когда вы пришли в виде киевского надзирателя, я сразу понял, что вы мелкий жулик. К сожалению, я ошибся. Иначе чёрта с два вы бы меня нашли». В финале романа этот мотив переворачивается: Остап-миллионер понимает, какую жизнь вела его жертва. «Спал плохо — боялся, что украдут деньги, стал похож на Корейко» — такая фраза есть в набросках к «Золотому телёнку». 

Кукрыниксы. Иллюстрация к роману. 1969 год
«Золотой телёнок». Режиссёр Михаил Швейцер. СССР, 1968 год

Были ли в Советском Союзе подпольные миллионеры?

Были. Среди прецедентов — биография одессита Нафталия Френкеля, который ещё до революции сколотил огромное состояние с помощью спекуляций (кстати, спекулировал он лесом — в точности как жульническая контора «Геркулес», где трудился Корейко). После революции Френкелю поначалу удавалось сохранять богатство: в отличие от Корейко, он не чурался НКВД и даже проворачивал с не слишком чистоплотными чекистами совместные дела. После ареста в 1924 году Френкель умудрился, будучи заключённым, сделать карьеру подрядчика на Соловках, а после освобождения он стал одним из организаторов системы принудительного труда в ГУЛАГе, стоившей жизни сотням тысяч зэков. В частности, он был начальником строительства Беломорканала. Френкель обладал феноменальным чутьём, благополучно избежал всех дальнейших чисток и репрессий, стал кавалером трёх орденов Ленина, в войну получил чин генерал-лейтенанта инженерно-технической службы НКВД и умер в своей постели в возрасте 77 лет.

Существовали и другие советские подпольные миллионеры: Николай Павленко, Борис Ройфман, Зигфрид Газенфранц. Большинство из них, как и Корейко, спекулировали на госзаказах и продуктах — но действовали уже после войны; таких спекулянтов приговаривали к расстрелу даже при Хрущёве, а уж в сталинское время они должны были быть особенно осторожны. Один из крупнейших довоенных аферистов, в чьей биографии путь Корейко скрещивается с путями «сыновей лейтенанта Шмидта», — Иван Амозов 18 https://lenta.ru/articles/2019/01/27/aferist/, который придумал себе боевую революционную биографию и получал на её основе высокие посты, награды и денежные премии. Ну а похищение Александром Корейко поезда с продовольствием основано на реальных преступлениях на украинской железной дороге в начале 1920-х, когда расхитители присваивали «целые вагоны сахара, табака, кожи» 19 Яновская Л. М. Почему вы пишете смешно? Об И. Ильфе и Е. Петрове, их жизни и их юморе. М.: Наука, 1969. C. 77.. Процесс над ними в 1925 году освещался в «Гудке» — газете, где вскоре начали работать Ильф и Петров. 

Нафталий Френкель, подпольный миллионер, впоследствии — один из архитекторов системы ГУЛАГа
Иван Амозов, партийный деятель, придумавший себе революционную биографию («нёс обязанности начальника караула при аресте Николая II, первым встретил В. И. Ленина при возвращении в Россию») и получивший за это в 1936-м пять лет лагерей

Почему Бендеру был нужен именно миллион?

Миллион — идефикс Бендера. Его аппетиты, как видим, выросли после фиаско в «12 стульях» (там компаньоны гонялись за драгоценностями на 150 тысяч). В принципе, Бендер готов согласиться на полмиллиона, но важнее сакральность числа. Миллион — это в принципе очень много, «миллионщиком» называли до революции очень богатого человека, о миллионах грезят герои Достоевского, а зарабатывают их герои Мамина-Сибиряка, одного из немногих создателей русского капиталистического романа. В раннесоветскую эпоху «миллионы» — синоним народных масс: Маяковский не ставит своего имени на издании поэмы «150 000 000», имея в виду, что автор этой поэмы — весь советский народ. Противопоставлен этим 150 миллионам искатель одного миллиона Остап Бендер.

Следует, впрочем, сделать одну ремарку. Советские граждане в начале 1930-х ещё прекрасно помнили, что такое реальный миллион рублей в руках: такая сумма была ничтожной в годы военного коммунизма и раннего нэпа, когда в стране произошла гиперинфляция. Миллион тогда пренебрежительно называли «лимоном». В «Золотом телёнке» приводится песенка того времени: «Залетаю я в буфет, / Ни копейки денег нет, / Разменяйте десять миллио-нов…» Вскоре — в 1922 году — советское правительство провело две деноминации: прежний миллион рублей стал равен новому советскому рублю, но ещё в 1923-м цены привычно указывались в миллионах и миллиардах 20 Петров Е. Мой друг Ильф / Сост., комм. А. И. Ильф. М.: Текст, 2001. C. 129.. За семь лет миллион вновь превратился в недостижимый идеал, символ абсолютного богатства. И это можно понять: по подсчётам «Коммерсанта», миллион рублей 1930 года в переводе на современные деньги равнялся бы примерно 2,7 миллиона долларов 21 https://www.kommersant.ru/doc/2887836.

Но в эту же ночь принесли ещё две телеграммы-молнии. Первая: «Грузите апельсины бочках братья Карамазовы». И вторая: «Лёд тронулся тчк командовать парадом буду я»

Илья Ильф, Евгений Петров

Неудивительно, что идея миллиона завораживает тех, кому богатство не светит — и кто не знает, до чего тягостно в Советском Союзе быть миллионером. В главе «Дружба с юностью» есть эпизод, когда в ночном поезде компания собеседников постоянно возвращается к заветному числу (что Остапа выводит из себя): «Дали бы мне миллион рублей!», «У одной московской девицы в Варшаве умер дядя и оставил ей миллионное наследство», «Посмотрело правление жакта в этот горшочек, а там золотые индийские рупии, миллион рупий...».

Утром, проснувшись, Бендер опять слышит: «Миллион! Понимаете, целый миллион...» Ирония в том, что эта реплика относится уже не к деньгам, а к тоннам чугуна: вчерашние попутчики Бендера сошли с поезда, а новыми попутчиками оказались студенты-энтузиасты. Когда же раздухарившийся великий комбинатор показывает им свой миллион, студенты разбегаются от него как от зачумлённого. Это один из знаков того, насколько бесполезно и подозрительно в новом обществе богатство: недаром среди планов концовки романа была неожиданная отмена денег. Так сатира в «Золотом телёнке» смыкается с утопией.

Почему у Бендера в «Золотом телёнке» три спутника, а не один?

Прежде всего потому, что главный талант Бендера — изобретение комбинаций. Случайная встреча с Шурой Балагановым даёт ему цель, случайная встреча с Козлевичем — средство передвижения. Выбивается из этой схемы Паниковский — к которому, вспомним, намертво пристало прозвище «нарушитель конвенции». Но Бендер, не чуждый как жалости, так и самоутверждения на фоне других, подбирает Паниковского, когда за тем гонятся разъярённые жители города Арбатова, — и в конце концов находит ему применение. Ведь охота за миллионом — серьёзное предприятие, и одним компаньоном вроде Кисы Воробьянинова Бендер бы тут не обошёлся.

Ильф и Петров иногда подчёркивают общность этого коллектива: в одной из глав они именуются «четырьмя жуликами», в другой Остап Бендер объявляет себя, Шуру и Паниковского богатырями Ильёй Муромцем, Добрыней Никитичем и Алёшей Поповичем. Но, несмотря на это, квартет, как в басне Крылова, не очень-то складывается. Что-то всё время мешает гармонии. После прибытия в Черноморск концессионеры редко собираются вместе: в какой-то момент отпадает Козлевич (эпизод с «охмурением ксёндзами» — отголосок антирелигиозных кампаний 1920-х), а поворотным моментом, подлинной трагедией посреди романа, оказывается смерть Паниковского — жалкого старика и в то же время главного после Бендера индивидуалиста в романе. После этого братство антилоповцев распадается.

Лучше всего разработаны в романе отношения Шуры и Паниковского, которые исполняют чисто юмористические роли недалёких подручных (троп, популярный в культуре — от классических комедий до детских мультфильмов про злодеев и героев). Вершина этого дуэта — кража гирь из квартиры Корейко:

— Вам, Шура, я скажу как родному. Я раскрыл секрет этих гирь.

Паниковский поймал наконец живой хвостик своей манишки, пристегнул его к пуговице на брюках и торжественно взглянул на Балаганова.

— Какой же может быть секрет? — разочарованно молвил уполномоченный по копытам. — Обыкновенные гири для гимнастики.

— Вы знаете, Шура, как я вас уважаю, — загорячился Паниковский, — но вы осёл. Это золотые гири! Понимаете? Гири из чистого золота! Каждая гиря по полтора пуда. Три пуда чистого золота. Это я сразу понял, меня прямо как ударило. Я стал перед этими гирями и бешено хохотал. Какой подлец этот Корейко! Отлил себе золотые гири, покрасил их в чёрный цвет и думает, что никто не узнает.

Гири, разумеется, оказываются не золотыми, а чугунными, и следует комическая драка. Доверчивость Шуры — часть его типажа («Балаганов очень мил, но глуп»): великолепно завершает его линию сцена в трамвае, где бывший «сын лейтенанта Шмидта», у которого в кармане лежат пятьдесят тысяч, ворует грошовый дамский кошелёк. Эта простота, однако, не очень вяжется с предприимчивостью Шуры: ведь именно он разработал гигантский план разделить весь Советский Союз на участки, чтобы жулики, выдающие себя за детей лейтенанта Шмидта, не опасались конкуренции. Судя по всему, Ильф и Петров не устояли перед соблазном привязать остроумную аферу (имевшую прецеденты в действительности) к новому персонажу.  

Важное пояснение к роли антилоповцев даёт сам Бендер, разговаривая в последний раз с Зосей Синицкой: «Мне тридцать три года, — поспешно сказал Остап, — возраст Иисуса Христа. А что я сделал до сих пор? Учения я не создал, учеников разбазарил, мёртвого Паниковского не воскресил, и только вы…» О том, что образ Бендера пародирует Иисуса, писалось не раз. В «Золотом телёнке» он рассказывает: «Не далее как четыре года назад мне пришлось в одном городишке несколько дней пробыть Иисусом Христом. И всё было в порядке. Я даже накормил пятью хлебами несколько тысяч верующих. Накормить-то я их накормил, но какая была давка!» В таком случае Балаганов, Паниковский и Козлевич — пародийные апостолы, и показному атеизму Бендера это не противоречит. 

Кукрыниксы. Иллюстрация к роману. 1969 год

Что в романе символизируют автомобили?

«Золотой телёнок» открывается эпиграфом из правил дорожного движения и длинным пассажем о незавидной судьбе пешеходов в автомобильный век. В первой части романа герои путешествуют из Арбатова в Черноморск на видавшей виды, латаной и перелатаной машине, которой Остап Бендер даёт имя «Антилопа-Гну» — по аналогии с марками вроде «изотта-фраскини» и «лорен-дитрих» (собственно, «лорен-дитрихом» «Антилопу» считает её хозяин Козлевич). Путешествие поначалу выходит удачным: «Антилопу» принимают за головную машину автопробега «Москва — Харьков — Москва» и встречают с хлебом-солью и бензином.

«Телёнок» — свидетельство горячего интереса к автомобилям, охватившего СССР в 1920–30-е. Комментатор Ильфа и Петрова Александр Вентцель замечает, что советское общество, видевшее мало автомобилей, прекрасно знало их марки и разбиралось в устройстве механизмов 22 Вентцель А. Д. И. Ильф, Е. Петров «Двенадцать стульев», «Золотой телёнок». Комментарии к комментариям, комментарии, примечания к комментариям, примечания к комментариям к комментариям и комментарии к примечаниям / Предисл. Ю. Щеглова. М.: Новое литературное обозрение, 2005. C. 191.. О «фордах» и «паккардах» выходили популярные брошюры. Ну а автопробеги действительно проводились регулярно — в первую очередь с агитационными целями.

В романе всё это находит подтверждение. Кое-где жители городов на пути автопробега просто смотрят на «Антилопу-Гну» как на диковину, на всякий случай вынося навстречу все возможные лозунги и транспаранты, а кое-где, напротив, антилоповцев ждут подкованные шофёры-любители: «Я читал в газете, что идут два «паккарда», два «фиата» и один «студебеккер». На торжественных митингах звучат типичные штампы из прессы: «Все в Автодор!.. Наладим серийное производство советских автомашин. Железный конь идёт на смену крестьянской лошадке. <…> Автомобиль — не роскошь, а средство передвижения». Остап легко подыгрывает этому, украшая «Антилопу» лозунгом «Автопробегом — по бездорожью и разгильдяйству!».

В целом автомобильная тема в романе встроена, — как всегда, не без мягкой иронии — в дискурс победительного социализма, который оставляет жуликов-частников на обочине: «Настоящая жизнь пролетела мимо, радостно трубя и сверкая лаковыми крыльями». Притом до поры до времени им удаётся пользоваться плодами этой настоящей жизни: новые явления советской жизни в романах Ильфа и Петрова часто выступают в роли deus ex machina 23 Щеглов Ю. К. Романы Ильфа и Петрова. Спутник читателя. СПб.: Издательство Ивана Лимбаха, 2009. C. 41.

Автомобиль модели Panhard & Levassor B1 15 CV Tonneau 1902 года выпуска. Скорее всего, примерно к этому модельному ряду и времени выпуска относится машина Адама Козлевича «Антилопа-Гну»

Черноморск — это Одесса?

В черновом «Великом комбинаторе» никакого Черноморска не было, а сразу была Одесса. В «Золотом телёнке» Черноморск и Одесса, казалось бы, разведены: в первой же «черноморской» главе упомянуты «брюки из клетчатой материи, известной под названием «Столетье Одессы». Да и в «12 стульях» Бендер, — по косвенным данным, сам уроженец Одессы 24 Одесский М. П., Фельдман Д. М. Миры И. А. Ильфа и Е. П. Петрова: Очерки вербализованной повседневности. М.: РГГУ, 2015. C. 32, 36. — сообщает, что всю контрабанду делают именно там, а ни в каком не Черноморске. Но, конечно, черты Одессы в Черноморске угадываются безошибочно: это и большой порт, и «бронзовая фигура екатерининского вельможи» — памятник Дерибасу Осип Михайлович Дерибас (испанское имя — Хосе де Рибас; 1751–1800) — русский военный и государственный деятель испанского происхождения. В 1769 году присоединился к российской экспедиции Балтийского флота в Средиземном море, успешно выполнял поручения графа Алексея Орлова, благодаря чему был принят на русскую военную службу. Участвовал в Русско-турецкой войне 1768–1774 годов и войне 1787–1891 годов. Под руководством Суворова участвовал в разработке плана штурма Измаила. Был воспитателем Алексея Бобринского, внебрачного сына Екатерины II и Григория Орлова. В последние годы царствования императрицы был одним из её приближённых. Руководил постройкой Одессы и одесского порта, главная улица города была названа в честь Дерибаса., и бульвары с акациями. Подтверждают эту версию и мечты «пикейных жилетов» о присвоении Черноморску статуса вольного города, как «лет сто тому назад» (имеется в виду статус порто-франко, которым действительно обладала Одесса в XIX веке), и жалобы старика Фунта, который припоминает закрывшиеся общества взаимного кредита, действительно существовавшие в Одессе. Узнаваемый колорит, специфический юмор (с его «подчёркнуто еврейским речевым фоном» 25 Щеглов Ю. К. Комментарии к роману «Золотой телёнок» // Ильф И., Петров Е. Золотой телёнок. М.: Панорама, 1995. C. 507.) — всё это, помимо прочего, вписывает «Золотого телёнка» в традицию южнорусской прозаической школы и вновь связывает Остапа Бендера с не чужим ему миром одесского криминала, воспетого Бабелем. Кстати, в Одессе, как и в других городах, фигурирующих в дилогии (вплоть до единожды мелькнувшего Кременчуга), есть памятник Бендеру. 

Потёмкинская лестница в Одессе. 1931 год. Фотография Бренсона Деку

Branson DeCou archive/University of California

Памятник Александру II в Одессе. Внизу — портрет Сталина из цветов. 1931 год. Фотография Бренсона Деку

Branson DeCou archive/University of California

Зачем нужна история про Васисуалия Лоханкина и «Воронью слободку»?

Васисуалий Лоханкин, обитатель жуткой коммунальной клоаки под названием «Воронья слободка», — самый известный из эпизодических персонажей «Золотого телёнка». И за него авторам больше всего досталось от позднейших критиков. В Лоханкине увидели безобразную карикатуру на «интеллигента дореволюционной формации» 26 Щеглов Ю. К. Романы Ильфа и Петрова. Спутник читателя. СПб.: Издательство Ивана Лимбаха, 2009. C. 480.. Надежда Мандельштам писала в своих «Воспоминаниях» 27 Мандельштам Н. Я. Воспоминания. М.: Согласие, 1999. C. 387.:

«Хилым» и «мягкотелым» не нашлось места среди тридцатилетних сторонников «нового». Первоочередная задача состояла в том, чтобы подвергнуть их осмеянию в литературе. За эту задачу взялись Ильф с Петровым и поселили «мягкотелых» в «Вороньей слободке». Время стёрло специфику этих литературных персонажей, и никому сейчас не придёт в голову, что унылый идиот, который пристаёт к бросившей его жене, должен был типизировать основные черты интеллигента. Читатель шестидесятых годов, читая бессмертное произведение двух молодых дикарей, совершенно не сознаёт, куда направлена их сатира и над кем они издеваются. 

С этими обвинениями были солидарны другие авторы и исследователи: Варлам Шаламов (вообще считавший, что Ильф и Петров поэтизируют ненавистную ему уголовщину), Олег Михайлов Олег Николаевич Михайлов (1932–2013) — прозаик, литературовед. Исследователь литературы первой волны эмиграции: творчества Бунина, Шмелёва, Аверченко, Тэффи, Замятина, Мережковского. Писал исторические романы и биографии писателей. В 1990 году подписал «Письмо семидесяти четырёх». Погиб во время пожара на своей даче в Переделкине., Мариэтта Чудакова, Вячеслав Вс. Иванов, Аркадий Белинков. Последний в своей книге о Юрии Олеше счёл, что Лоханкин — это ответ гнусному и псевдоинтеллигентному Кавалерову из «Зависти», только если Олеша развенчивал интеллигента неохотно, то Ильф и Петров — «охотно и радостно» 28 Курдюмов А. А. В краю непуганых идиотов: Книга об Ильфе и Петрове. Париж: La Presse Libre, 1983..

Однако были голоса и в защиту Ильфа и Петрова. Филолог Яков Лурье, опубликовавший книгу об Ильфе и Петрове под псевдонимом Авель Курдюмов, отмечает, что весь образ Лоханкина — карикатура не на интеллигенцию, а на тех, кто пытается себя к ней причислить — не обладая ни умом, ни образованием, ни совестью: «Права носить звание интеллигента у него не больше, чем у Ипполита Матвеевича Воробьянинова — считаться гигантом мысли, отцом русской демократии и особой, приближённой к императору» 29 Курдюмов А. А. В краю непуганых идиотов: Книга об Ильфе и Петрове. Париж: La Presse Libre, 1983. C. 29.. О том же пишет Юрий Щеглов 30 Щеглов Ю. К. Романы Ильфа и Петрова. Спутник читателя. СПб.: Издательство Ивана Лимбаха, 2009. C. 277.:

Безосновательно утверждение, будто Лоханкин типизирует черты людей, воплощавших совесть эпохи… Через его карикатурный облик ни в какой, сколь угодно искажённой, форме не просвечивают ни интеллект, ни культура, ни способности, ни амбиции. Исключённый из пятого класса гимназии, Лоханкин по образованию стоит ниже Митрича, окончившего Пажеский корпус, и читает не Достоевского, а мещанский иллюстрированный журнал гимназических лет. Он не стоит в явной или скрытой оппозиции к советскому строю, ущемлённости не испытывает и вполне доволен своей жизнью под крылышком совслужащей жены.

Разумеется, в образе Лоханкина множество отсылок к, так сказать, «семантическому ореолу» интеллигенции на рубеже 1920–30-х. Жертвенность Лоханкина, который даёт себя выпороть, рассуждая, что, может быть, в этом и есть «сермяжная правда», — действительно карикатура на интеллигентское/разночинское «преклонение перед народом», а ещё — шпилька в адрес публично «кающихся» перед советской властью интеллигентов (тенденция, шедшая от эмигрантского сборника «Смена вех» Сменовеховство — политическое движение внутри русской эмиграции первой волны, названное по сборнику статей «Смена вех», выпущенному в Праге в 1921 году. Сменовеховцы выступали за налаживание контактов с Советской Россией и примирение с советской властью. Оппонентами сменовеховцев были «непримиренцы», отрицавшие возможность любого сотрудничества с Советами. Многие идеологи сменовеховства в 1930-е уехали в СССР, где были репрессированы и казнены., авторы которого выступали за примирение с Советами, и возобновившаяся после «великого перелома» 1929 года; многие, вероятно, каялись, просто чтобы отвести от себя беду) 31 Курдюмов А. А. В краю непуганых идиотов: Книга об Ильфе и Петрове. Париж: La Presse Libre, 1983. C. 89, 104.. Но покаяние Лоханкина имеет границы: когда надо, он хищный собственник и обманщик. Его малообразованность и животность выдают себя с головой. Любимой книгой он называет «Мужчину и женщину» (дореволюционное переводное издание — «наиболее полная для своего времени энциклопедия секса, любви и половой жизни») 32 Щеглов Ю. К. Романы Ильфа и Петрова. Спутник читателя. СПб.: Издательство Ивана Лимбаха, 2009. C. 482., а пятистопные ямбы, которыми он в пылу страсти говорит с женой, — словоблудие не только в смысле ценности, но и в смысле блуда:

— Волчица ты, — продолжал Лоханкин в том же тягучем тоне. — Тебя я презираю. К любовнику уходишь от меня. К Птибурдукову от меня уходишь. К ничтожному Птибурдукову нынче ты, мерзкая, уходишь от меня. Так вот к кому ты от меня уходишь! Ты похоти предаться хочешь с ним. Волчица старая и мерзкая притом!

Упиваясь своим горем, Лоханкин даже не замечал, что говорит пятистопным ямбом, хотя никогда стихов не писал и не любил их читать.

Последняя оговорка характерна.

Кстати, по замечанию Александра Вентцеля, в речах Варвары тоже прорывается пятистопный ямб: «Но ведь общественность тебя осудит», «Ешь, подлый человек! Ешь, крепостник!» 33 Вентцель А. Д. И. Ильф, Е. Петров «Двенадцать стульев», «Золотой телёнок». Комментарии к комментариям, комментарии, примечания к комментариям, примечания к комментариям к комментариям и комментарии к примечаниям / Предисл. Ю. Щеглова. М.: Новое литературное обозрение, 2005. C. 259–260. Таким образом, Варвара, променявшая ничтожного Лоханкина на пошловатого Птибурдукова, — органичный участник «мещанской трагедии», которую стилизуют Ильф и Петров. 

Фильм «Золотой телёнок». Режиссёр Михаил Швейцер. СССР, 1968 год. Сцена с Анатолием Папановым в роли Васисуалия Лоханкина была вырезана из окончательной версии
Кукрыниксы. Иллюстрация к роману. 1969 год

Как в «Золотом телёнке» отражена советская бюрократия?

Бюрократический дух во втором романе Ильфа и Петрова гораздо сильнее, чем в «12 стульях». Бюрократия — стихия «Золотого телёнка», и Остап Бендер демонстрирует чудеса её приручения. «Меня давно влечёт к административной деятельности. В душе я бюрократ и головотяп», — шутит он, используя штампы советской сатиры.

Первое же приключение Бендера в романе — вторжение в исполком под видом сына лейтенанта Шмидта — показывает его высокий класс, умение сориентироваться в трудной ситуации. Когда неожиданно появляется второй сын — Балаганов, Бендер не только пускает в ход классический фокус со встречей братьев, но и пытается подкрепить его любым, пусть самым суррогатным, официальным документом:

— Я писал, — неожиданно ответил братец, чувствуя необыкновенный прилив весёлости. — Заказные письма посылал. У меня даже почтовые квитанции есть. — И он полез в боковой карман, откуда действительно вынул множество лежалых бумажек. Но показал их почему-то не брату, а председателю исполкома, да и то издали.

Как ни странно, но вид бумажек немного успокоил председателя, и воспоминания братьев стали живее.

Впоследствии Бендер обнаружит исключительную чувствительность к стилистике эпохи — начиная с замечания «По случаю учёта шницелей столовая закрыта навсегда», произнесённого перед заведением «Бывший друг желудка» (современный читатель может не уловить обертон слова «бывший»: смысл в том, что столовая называлась так до революции, название упразднено, а дать новое название у властей провинциального города не дошли руки), — и заканчивая, конечно, учреждением конторы «Рога и копыта».

Истинная цель конторы — прикрытие разведдеятельности Бендера, который собирает компромат на Корейко (обратим внимание, что этот компромат подшит во вполне бюрократическую папку с надписью «Дело»). Но внутри «Рогов и копыт» и вокруг них тут же разворачивается конторская деятельность, по сути — чистый эрзац (и надо понимать, что таким эрзацем в представлении Ильфа и Петрова была вообще вся советская бюрократия). Балаганов и Паниковский, по предложению Остапа, «смешиваются с бодрой массой служащих»: они превращаются соответственно в «уполномоченного по копытам» и курьера. В контору приносят мешки рогов и копыт: из этого материала, сейчас сюрреалистического, можно было изготавливать, например, гребни и оправы для очков (стоит заметить, что как раз в 1930-м крестьяне, протестуя против коллективизации, массово забивали скот и утилизировали рога и копыта 34 Щеглов Ю. К. Комментарии к роману «Золотой телёнок» // Ильф И., Петров Е. Золотой телёнок. М.: Панорама, 1995. C. 504.) — так что дело, займись им Бендер всерьёз, могло бы получиться прибыльным. Возникает бывалый зицпредседатель Фунт, чья функция — в том, чтобы в нужный момент, когда контора лопнет, сесть в тюрьму вместо Бендера («зиц» — от немецкого sitzen, «сидеть», практика найма таких подставных лиц — ещё дореволюционная) 35  Щеглов Ю. К. Комментарии к роману «Золотой телёнок» // Ильф И., Петров Е. Золотой телёнок. М.: Панорама, 1995. C. 507.. Тем, что контора липовая, могут в «Золотом телёнке» возмущаться только наивные обыватели.

При слове «Бобруйск» собрание болезненно застонало. Все соглашались ехать в Бобруйск хоть сейчас. Бобруйск считался прекрасным, высококультурным местом

Илья Ильф, Евгений Петров

Примечательно, что 1930 год, к которому относится действие романа, — это самый закат частной кооперации в СССР, о чём в «Телёнке» много шутят: Бендер учреждает свою контору на месте бывшего «комбината частников» с фамилиями вроде Фанатюк и Павиайнен. Собственно, к этому времени функции коммерческих контор, подобных «Рогам и копытам», свелись к роли передаточного звена между поставщиками (это те самые граждане, что приносят Бендеру рога и копыта) и государством. Вскоре, в разгар коллективизации, и эта лавочка была прикрыта. Остап Бендер успеет увидеть, как его фантомное предприятие превратится в гособъединение.

Впрочем, «Рога и копыта» — любительщина по сравнению с цитаделью бюрократии в «Золотом телёнке», учреждением «Геркулес», которое выполняет контракты по «заготовке чего-то лесного». Разумеется, здесь возникает простор для должностных преступлений, а скрываются спекуляции с помощью всё той же бюрократии, вершина которой — универсальный штамп геркулесовского начальника Полыхаева:

Это была дивная резиновая мысль, которую Полыхаев мог приспособить к любому случаю жизни. Помимо того, что она давала возможность немедленно откликаться на события, она также освобождала его от необходимости каждый раз мучительно думать. Штамп был построен так удобно, что достаточно было лишь заполнить оставленный в нём промежуток, чтобы получилась злободневная резолюция.

В ответ на . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
мы, геркулесовцы, как один человек, ответим:
а) повышением качества продукции,
б) увеличением производительности труда,
в) усилением борьбы с бюрократизмом, волокитой, кумовством и подхалимством,
г) уничтожением прогулов,
д) уменьшением накладных расходов,
е) общим ростом профсоюзной активности,
ж) отказом от празднования Рождества, Пасхи, Троицы, Благовещения, Крещения и др. религиозных праздников,
з) беспощадной борьбой с головотяпством, хулиганством и пьянством,
и) поголовным вступлением в ряды общества «Долой рутину с оперных подмостков»,
к) поголовным переходом на новый быт,
л) поголовным переводом делопроизводства на латинский алфавит.

А также всем, что понадобится впредь.

Заполнять пропуск можно было чем угодно — от «В ответ на происки пилсудчиков» Политические сторонники польского политика Юзефа Пилсудского (1867–1935). до «В ответ на наглое бесчинство бухгалтера Кукушкинда, потребовавшего уплаты ему сверхурочных».

Появление в «Геркулесе» Остапа Бендера, которого по гоголевской ещё традиции, конечно, принимают за ревизора, наводит на бюрократов ужас. Великий комбинатор действует как блюститель закона (приём, опробованный ещё в «12 стульях», в старгородском доме престарелых) — и попутно действительно вскрывает бездны злоупотреблений. Так что лозунги в духе «Ударим по бездорожью, разгильдяйству и бюрократизму» в «Золотом телёнке» не только пародируются, но и подаются серьёзно. Ильф и Петров ставят на борьбу с бюрократизмом свою сатиру: выясняется, что в бумажно-резиновой неразберихе, под стук конторских счётов, можно сколотить миллионное состояние. 

Кукрыниксы. Плакат «Гад-бюрократ засорил советский аппарат, гони его вон, рабочий отряд!». 1930 год

Георгий Алексеев. Плакат «Волокитчики вреднее грызуна и червяка для полей и для станка». 1927 год

Как сатира «Золотого телёнка» встраивается в советскую мораль?

С самого начала в «Телёнке» ощутимы репрессивные нотки. «Строгого гражданина» Под «строгим гражданином» Ильф и Петров имели в виду критика и журналиста Владимира Блюма. В своих статьях он проводил мысль о том, что сатира наносит вред советской государственности., который протестует против сатиры, предлагается карать за «головотяпство со взломом» (сам советский ярлык «головотяп» происходит из «Истории одного города» Салтыкова-Щедрина — писателя, ценимого Сталиным 36 Одесский М. П., Фельдман Д. М. Миры И. А. Ильфа и Е. П. Петрова: Очерки вербализованной повседневности. М.: РГГУ, 2015. C. 242–243.). Второстепенные персонажи как на подбор галерея карикатурных типов (возможно, с оглядкой на «Мёртвые души»): старорежимные бюрократы, боящиеся чистки, и ещё более старорежимные «пикейные жилеты», упитанные иностранцы, алчные ксёндзы, вездесущий рвач Человек, стремящийся извлечь из всего как можно больше личной выгоды. Талмудовский, жулики Скумбриевич и Полыхаев, псевдоинтеллигент Лоханкин. Всем этим людям не место в новом советском обществе, и Остап Бендер (сам в это общество плохо вписывающийся) умело пользуется их страхами. Служащие и нэпманы спасаются от чисток и налоговых проверок в сумасшедшем доме, опасаются «вынужденной поездки на север», а миллионеру Корейко Бендер обещает прогулку в «чудной решётчатой карете». В «12 стульях» он ещё открыто сулил Воробьянинову ГПУ. В 1930-м прямые угрозы замещаются эвфемизмами, но и они производят оглушительное действие.   

Пожалуй, главная мораль в сюжете «Золотого телёнка» — в том, что даже если ты неправедными путями наживёшь миллион, то не сумеешь его потратить. С этим был вынужден мириться Корейко: он жил на мизерное жалованье, а миллионы держал в вокзальных камерах хранения (такое ненадёжное, казалось бы, хранилище в советской стране оказывается железным). С этим приходится столкнуться Бендеру: не в силах реализовать свой миллион («Я не могу купить новой машины. Государство не считает меня покупателем»), он вкладывает его в золото и драгоценности — вроде золотых часов, когда-то до революции подаренных отцом «любимому сыну Серёженьке Кастраки», — и в конце концов теряет всё.

Может быть, так надо. Может быть, именно в этом великая сермяжная правда

Илья Ильф, Евгений Петров

И, разумеется, трудно здесь его не пожалеть — но приходится признать, что такая концовка логична. «Золотой телёнок» всё-таки советская сатира. Даже хорошо знакомую советским людям ситуацию — ни в одной гостинице нельзя достать номеров, — Ильф и Петров объясняют пусть и с иронией, но иронией «положительной»: номера нужны не праздношатающимся миллионерам, а людям, занятым делом, — участникам конгресса почвоведов или дирижёрам симфонического оркестра (в такой роли приходится выступить Остапу, чтобы его пустили в гостиницу). О лояльности авторов «Золотого телёнка» красноречиво говорит, например, полное энтузиазма описание строительства Восточной магистрали — с речами, ударными темпами, застольным изобилием и шпильками в адрес капиталистических экспертов (Ильф и Петров в самом деле ездили в командировку на Турксиб в составе журналистской делегации). Или вот такое поэтическое отступление:

Ночь, ночь, ночь лежала над всей страной.

В Черноморском порту легко поворачивались крапы, спускали стальные стропы в глубокие трюмы иностранцев и снова поворачивались, чтобы осторожно, с кошачьей любовью опустить на пристань сосновые ящики с оборудованием Тракторостроя. Розовый кометный огонь рвался из высоких труб силикатных заводов. Пылали звёздные скопления Днепростроя, Магнитогорска и Сталинграда. На севере взошла Краснопутиловская звезда, а за нею зажглось великое множество звёзд первой величины. Были тут фабрики, комбинаты, электростанции, новостройки. Светилась вся пятилетка, затмевая блеском старое, примелькавшееся ещё египтянам небо.

Можно сравнить это с финальными строками «12 стульев» о сокровище мадам Петуховой:

Брильянты превратились в сплошные фасадные стёкла и железобетонные перекрытия, прохладные гимнастические залы были сделаны из жемчуга. Алмазная диадема превратилась в театральный зал с вертящейся сценой, рубиновые подвески разрослись в целые люстры, золотые змеиные браслеты с изумрудами обернулись прекрасной библиотекой, а фермуар перевоплотился в детские ясли, планерную мастерскую, шахматный кабинет и бильярдную.

Сокровище осталось, оно было сохранено и даже увеличилось. Его можно было потрогать руками, но нельзя было унести. Оно перешло на службу другим людям.

Над обаятельным Бендером, над его незадачливыми подельниками так или иначе торжествует справедливое советское государство. «Большинство персонажей романов Ильфа и Петрова — это полипы, облепившие с разных сторон корабль идущего в будущее социализма», — удовлетворённо замечает Константин Симонов в предисловии к одному из изданий дилогии.

Вместе с тем нельзя сбрасывать со счетов точку зрения Владимира Набокова — он считал, что Ильф и Петров, как и другие советские сатирики, именно благодаря свойствам сатирического жанра смогли создать совершенно свободные произведения 37 Набоков В. В. Строгие суждения. М.: КоЛибри; Азбука-Аттикус, 2018. С. 110–111.:

Два поразительно одарённых писателя — Ильф и Петров — решили, что если главным героем они сделают негодяя и авантюриста, то, что бы они ни писали о его похождениях, с политической точки зрения к этому нельзя будет придраться, потому что ни законченного негодяя, ни сумасшедшего, ни преступника, вообще никого, стоящего вне советского общества — в данном случае это, так сказать, герой плутовского романа, — нельзя обвинить ни в том, что он плохой коммунист, ни в том, что он коммунист недостаточно хороший.

Набоков предвзят и готов поверить, что нравящиеся ему советские писатели работали «с фигой в кармане». Это почти наверняка не так. Но жанр сатиры действительно, несмотря на цензурные запреты, позволял им редкую вольность — вспомнить хотя бы речи симулянтов в сумасшедшем доме, которые хают большевиков и восхваляют Учредительное собрание. Тот же жанр, собственно, и позволяет Ильфу и Петрову создать нечто вроде энциклопедии советских типажей и повседневности 38 Одесский М. П., Фельдман Д. М. Миры И. А. Ильфа и Е. П. Петрова: Очерки вербализованной повседневности. М.: РГГУ, 2015. C. 165..

Кстати, ещё более изящную (и совсем уж спекулятивную) «фигу в кармане» обнаруживают Майя Каганская и Зеев Бар-Селла. Балаганов, изловив Берлагу, вручает ему повестку: «С получэниэм сэго прэдлагаэтся нэмэдлэнно явиться для выяснэния нэкоторых обстоятэльств». Берлага, конечно, думает, что это означает арест. Повестка напечатана на «машинке с турецким акцентом» (в ней не хватает буквы «е»), но в записной книжке Ильфа этот прибор — марки «Адлер» — фигурирует как «машинка с кавказским акцентом», ну а «Адлер» по-немецки означает «орёл». Горным орлом, как известно, Ленин назвал кавказца Сталина, — таким образом, в этом незначительном эпизоде можно усмотреть дерзкую крамолу 39 Каганская М., Бар-Селла З. Мастер Гамбс и Маргарита // Каганская М. Собрание сочинений: В 2 т. Т. 2. Б. м.: Salamandra P.V.V., 2011. C. 23..

Торжественное открытие первой очереди Турксиба (Туркестано-Сибирская магистраль) — железной дороги из Сибири в Среднюю Азию. Казахская ССР, 10 мая 1929 года

РИА «Новости»

Казашки-наездницы на торжественном открытии Турксиба. Туркменская ССР. 1930 год

РИА «Новости»

Плакат к документальному фильму 1929 года «Стальной путь» о строительстве Туркестано-Сибирской магистрали. Художник Семён Семёнов-Менес

Какую роль в романе играют иностранцы?

Иностранный мир в романе, с одной стороны, «хрупкая мечта» Бендера, с другой — иная, но реальность, которая по-разному взаимодействует с реальностью советской. Во время странствий «Антилопа-Гну» встречает компанию американцев, разъезжающих по деревням, чтобы выведать рецепт самогона: сухой закон, ещё не отменённый в США в 1930 году, давал почву, чтобы взглянуть на капиталистов свысока. Остап-миллионер, не понимающий, куда ему девать свой миллион, обращается за мудрым советом к «индийскому гостю», в котором легко узнать Рабиндраната Тагора — того самого, чьим любимцем Бендер называл себя в жульнической афише «Приехал жрец». Великий индиец не даёт ему никаких советов, а объясняет, что сам приехал учиться у страны социализма. Наконец, румынские пограничники, грабящие Бендера, когда он пытается покинуть СССР, — своего рода цепные псы, стражи капиталистического мира, куда великому комбинатору нет хода. Он и сам предчувствует это заранее: «Заграница — это миф о загробной жизни. Кто туда попадёт, тот не возвращается».

Один из самых интересных эпизодических персонажей «Золотого телёнка» — немецкий специалист Генрих-Мария Заузе, которому платят большие деньги и при этом не дают работать. Наивный немец не понимает, что его держат только для форсу, как «свадебного генерала», и шлёт недоумённые письма на родину. Это один из случаев, когда сатира Ильфа и Петрова нисколько не преувеличивает: комментатор «Золотого телёнка» Юрий Щеглов приводит много примеров, когда «западные спецы» точно так же, как Заузе, возмущались советскими бюрократическими порядками 40  Щеглов Ю. К. Комментарии к роману «Золотой телёнок» // Ильф И., Петров Е. Золотой телёнок. М.: Панорама, 1995. C. 524–526..

Валентин Катаев вспоминал, что в облике Ильи Ильфа «было нечто неистребимо западное», «воспринять его как простого советского гражданина казалось очень трудным» 41 Петров Е. Мой друг Ильф / Сост., комм. А. И. Ильф. М.: Текст, 2001. C. 15–16.. Может быть, отсюда происходит тяга Остапа Бендера — если не к Рио-де-Жанейро, то к заграничной одежде: «Посмотрите на брюки. Европа — «А»!» Брюки, кстати, ношеные, из комиссионки: других заграничных вещей достать невозможно. Бендера это раздражает — и его напускное хвастовство, таким образом, трагикомично перекликается с жалобами Фунта («Вы видите на мне эти брюки?.. Это пасхальные брюки. Раньше я надевал их только на Пасху, а теперь я ношу их каждый день») и с бумажкой на двери арбатовского магазина: «ШТАНОВ НЕТ». 

Индийский писатель Рабиндранат Тагор во время встречи с пионерами одной из московских школ. 1930 год

РИА «Новости»

Почему Ильф и Петров отказались от хеппи-энда?

Дилогия Ильфа и Петрова началась в загсе и могла бы там же и закончиться. В первоначальной версии «Золотого телёнка» Бендер, отправивший миллион Наркомфину, вновь встречает Зосю Синицкую, объясняется с ней и — при содействии Козлевича — женится. Роман заканчивался так:

— Мне тридцать три года, — сказал великий комбинатор грустно, — возраст Иисуса Христа. А что я сделал до сих пор? Учения я не создал, учеников разбазарил, мёртвого не воскресил.

— Вы ещё воскресите мёртвого, — воскликнула Зося, смеясь.

— Нет, — сказал Остап, — не выйдет. Я всю жизнь пытался это сделать, но не смог. Придётся переквалифицироваться в управдомы.

И он посмотрел на Зосю. На ней было шершавое пальтецо, короче платья, и синий берет с детским помпоном. Правой рукой она придерживала сдуваемую ветром полу пальто, и на среднем пальце Остап увидел маленькое чернильное пятно, посаженное только что, когда Зося выводила свою фамилию в венчальной книге. Перед ним стояла жена.

В другом черновом варианте Бендеру удавалось успешно перейти через границу, — очевидно, его ожидало исполнение мечты о Рио-де-Жанейро. Такой вариант, понятно, был невозможен по цензурным соображениям, а вот отказ от богатства в пользу любви, видимо, показался авторам не в характере Бендера — и, в конце концов, не совпадал с инвариантом бендеровского сюжета, при котором великий комбинатор всегда упускает выигрыш. В итоговой версии Бендер остаётся и без любви, и без миллиона: Зося Синицкая выходит замуж за бедного греческого юношу (так и не узнав, что отказала двум миллионерам), а драгоценности, в которые Бендер вложил добычу, у него отнимают пограничники. Финальный бендеровский афоризм «Придётся переквалифицироваться в управдомы» остаётся, но приобретает более горький смысл: по выражению Дмитрия Быкова, «для Остапа Бендера настаёт страшный черёд советской мимикрии», — спасаясь от гибели, он торопится «в страну, с которой так высокомерно прощался час тому назад».

Ильф и Петров планировали написать третий роман — о том, как жилось Бендеру в этой стране дальше, но дело быстро застопорилось. Великий комбинатор уже в «Золотом телёнке» чувствовал, что в новой советской реальности ему нет места. Выйдя на советский берег без шапки и в одном сапоге и бросив прощальное bon mot, он пропадает навсегда.  

список литературы

  • Вентцель А. Д. И. Ильф, Е. Петров «Двенадцать стульев», «Золотой телёнок». Комментарии к комментариям, комментарии, примечания к комментариям, примечания к комментариям к комментариям и комментарии к примечаниям / Предисл. Ю. Щеглова. М.: Новое литературное обозрение, 2005.
  • Каганская М., Бар-Селла З. Мастер Гамбс и Маргарита // Каганская М. Собрание сочинений: В 2 т. Т. 2. [Б.м.]: Salamandra P.V.V., 2011.
  • Курдюмов А. А. В краю непуганых идиотов: Книга об Ильфе и Петрове. Париж: La Presse Libre, 1983.
  • Липовецкий М. Н. Трикстер и «закрытое» общество // Новое литературное обозрение. 2009. № 100. С. 224–245.
  • Мандельштам Н. Я. Воспоминания. М.: Согласие, 1999.
  • Набоков В. В. Строгие суждения. М.: КоЛибри; Азбука-Аттикус, 2018.
  • Одесский М. П., Фельдман Д. М. Миры И. А. Ильфа и Е. П. Петрова: Очерки вербализованной повседневности. М.: РГГУ, 2015.
  • Петров Е. Мой друг Ильф / Сост., комм. А. И. Ильф. М.: Текст, 2001.
  • Саппак В. Не надо оваций // Вопросы театра: Сб. статей и материалов. М.: ВТО, 1965. С. 102–124.
  • Чиркова Е. От золотого тельца до «Золотого телёнка». Что мы знаем о литературе из экономики и об экономике из литературы. М.: АСТ; Corpus, 2018.
  • Щеглов Ю. К. Комментарии к роману «Золотой телёнок» // Ильф И., Петров Е. Золотой телёнок. М.: Панорама, 1995.
  • Щеглов Ю. К. Романы Ильфа и Петрова. Спутник читателя. СПб.: Издательство Ивана Лимбаха, 2009.
  • Яновская Л. М. Почему вы пишете смешно? Об И. Ильфе и Е. Петрове, их жизни и их юморе. М.: Наука, 1969.

ссылки

Видео

«Золотой телёнок» Михаила Швейцера

Классический двухсерийный фильм 1968 года с Сергеем Юрским, Евгением Евстигнеевым, Леонидом Куравлёвым и Зиновием Гердтом — лучшая кинопостановка романа.

Видео

«Золотой телёнок» как трагический роман

Лекция Леонида Клейна о том, почему у Остапа Бендера ничего не получилось.

Текст

Дмитрий Быков о «Золотом телёнке»

Почему «Телёнок» лучше и трагичнее «12 стульев», почему Корейко непобедим и почему третий роман про Бендера не состоялся?

Текст

Бухгалтерия великого комбинатора

«12 стульев» и «Золотой телёнок» по современному курсу: подсчёты газеты «Коммерсантъ».

Текст

Смех как труд и смех как товар

Статья Ильи Калинина о бытовании комедии и сатиры в советских 1930-х.

Евгений Петров

Илья Ильф

Золотой телёнок

читать на букмейте

Книги на «Полке»

Иван Тургенев
Отцы и дети
Михаил Лермонтов
Демон
Николай Лесков
Соборяне
Лев Толстой
Севастопольские рассказы
Александр Солженицын
Архипелаг ГУЛАГ
Исаак Бабель
Конармия
Иван Гончаров
Обломов
Андрей Белый
Петербург
Александр Твардовский
Василий Тёркин
Николай Лесков
Леди Макбет Мценского уезда
Варлам Шаламов
Колымские рассказы
Юрий Трифонов
Дом на набережной
Осип Мандельштам
Четвёртая проза
Михаил Лермонтов
Герой нашего времени
Владимир Набоков
Приглашение на казнь
Николай Гоголь
Мёртвые души
Андрей Битов
Пушкинский дом
Лев Толстой
Смерть Ивана Ильича
Михаил Булгаков
Белая гвардия
Гайто Газданов
Призрак Александра Вольфа
Лев Толстой
Война и мир
Саша Соколов
Школа для дураков
Николай Гоголь
Портрет
Иван Бунин
Тёмные аллеи
Фёдор Достоевский
Братья Карамазовы
Александр Пушкин
Маленькие трагедии
Фёдор Достоевский
Бесы
Лев Толстой
Детство. Отрочество. Юность
Александр Герцен
Былое и думы
Михаил Булгаков
Мастер и Маргарита
Михаил Салтыков-Щедрин
История одного города

К сожалению, браузер, которым вы пользуйтесь, устарел и не позволяет корректно отображать сайт. Пожалуйста, установите любой из современных браузеров, например:

Google Chrome Firefox Opera